Однако, к моменту окончания института приоритеты Костика изменились. Изначально он собирался стать хирургом, практикующим врачом, уважаемым человеком. Врачей на Востоке уважали крепко. Так, например, участковая докторша Альбина Алексеевна ходила по вызовам до позднего вечера. И не потому, что была медлительной черепахой, а потому что каждый встречный зазывал ее в гости. Если вчера была в этом доме, то можно и отказаться, а вот если с прошлой недели не гостевала, то нужно уважить приглашающего, иначе он обидится. И общественным транспортом Альбина Алексеевна сроду не пользовалась. Как только встанет у обочины, так сразу же кто-то остановится — садитесь, доктор-ханум, вас хоть в Ташкент отвезу, бесплатно, из чистого уважения! А жена травматолога Кононова, считавшегося лучшим специалистом в области, никогда не ходила на рынок, потому что все необходимое ей приносили на дом, за чисто символическую плату. Правда бабушка ко всей этой восточной сердечности относилась сдержанно. Говорила: «когда нужно, ковер перед тобой расстелют, а когда не нужно — под ковер запихают». Ну, бабушка вообще была строгой к себе и людям.

Увы — вожделенная хирургия на деле оказалась далеко не такой привлекательной, как в кино. На четвертом курсе Костик понял, что хирурга Мишкина[2] из него не выйдет и решил податься в науку по какой-нибудь чистенькой, «бескровной» специальности. Быть профессором лучше и выгоднее, чем рядовым врачом, а академиком — так совсем джуда яхши. [3] В себя и свою счастливую звезду Костик верил твердо. Мама с бабушкой постоянно внушали, что он самый умный, самый красивый и вообще самый-самый.

«Ишак рядом с козами не пасется», гласит восточная мудрость. Науку надо было двигать не в Самарканде, а в Москве или, на худой конец, в Ленинграде. Там и возможностей несравнимо больше, и достижения лучше заметны. Костик решил, что ради светлого научного будущего можно переехать из теплого уютного родного города в холодный и чужой. Игра в академика стоила любых свеч.

Мудрая бабушка посоветовала выбирать какую-нибудь клиническую науку, чтобы в придачу к научным пряникам иметь надежный практический кусок хлеба. Профессор-невропатолог живет лучше профессора-гистолога или биохимика, поскольку он еще и за консультации деньги получает. И нехило так получает — самаркандские профессора меньше тридцатника не брали. Страшно было представить, сколько берут за консультацию столичные академики. Должно быть, рублей сто, не меньше. И это за каких-нибудь полчаса! А мама в своей библиотеке столько за месяц получает.