Разве — далее пролетариат интеллигентный — служащие в государственных, общественных и частных учреждениях и предприятиях, — и пролетариат собственно рабочий, занятый в областях материально-производительного труда, — разве эти два вида пролетариата действительно однородны и действительно солидарны в своих «классовых», вернее, групповых интересах? И разве в среде даже этого «пролетариата» нет людей, обладающих капиталом — землей, домами и проч.? Где же граница между «чистым» пролетариатом и пролетариатом, левой ногой идущим за социализмом, а правой — за буржуазией? А ведь пока мы — в действительности, реально — не можем провести точной границы между пролетарием и буржуа, мы не имеем научной, истинной почвы для «классового» разделения демократии на пролетариат и буржуазию.

Еще пестрее и разноречивее «класс» буржуазии. Неужели однородны такие буржуазные, капиталистические группы, как группы промышленников, купцов, банкиров и землевладельцев? Даже младенцам, не только буржуазным, но и социалистическим, понятно все «классовое» различие этих буржуазных групп. А если мы вслед за социал-демократами зачислим в мелкую буржуазию и земледельческое, самостоятельно хозяйствующее крестьянство, то неужели и эту многомиллионную в России «буржуазию» мы будем отождествлять или хотя бы объединять — в социальном и политическом отношении — с банкирами, купцами, промышленниками и крупными земельными магнатами? Конечно, внутриклассовая противоположность и борьба в среде этих буржуазных групп еще более неизбежна, чем в среде групп пролетарских. И только общность «хозяйской» психологии, общность некоторых социальных черт, навыков и приемов хозяйственно-самостоятельного труда, общность профессиональных интересов — дает почву даже и для «классового» объединения не только различных групп буржуазии между собою, но сплошь и рядом — даже буржуазных групп с пролетарскими, и обратно.

О политическом объединении, особенно в момент, когда ставятся на разрешение вопросы общегосударственные, вопросы бытия, строительства и переустройства государства, и говорить нечего: всякий жизнеспособный народ, достойный самостоятельного государственного, а тем более исторического существования, в такие моменты не только забывает о материальной классовой и групповой борьбе, но и отвергает ее всею силою своею государственного чутья, сознания и совести! Проповедь социальной борьбы и революции в такие моменты — это сознательное заглушение в народных массах этого государственного чутья, сознания и совести! Проповедь, а тем более фактическое утверждение «диктатуры пролетариата», как и диктатура вообще какого бы то ни было класса, грозит уже не только заглушением, но и полным равнодушием этого чутья, сознания и совести. Диктатура класса — это источник анархии, разрушение и опасность для государства!