Таким образом, человек изначально имеет относительно развитое первичное подсознание и образы связанные с ним, в то время как вторичное подсознание развивается медленней и становится значимым гораздо позже. Количество образов со временем увеличивается, так же уменьшается их погрешность. Становятся более устойчивыми ссылки и приоритеты, что обуславливает появление «Сверх – Я» и совести, появление целей, появление возможности «управляемости» сознания, а так же приобретение им независимости от внешних условий. Так что со временем, подсознание только развивается, в то время как сознание появляется и развивается. Из всего этого, к слову сказать, можно сделать вывод о том, что человек изначально обладает потенцией к определённым стремлениям и определённым чувствам, а значит собственно гуманисты не правы. Хотя сознание изначально есть tabula rasa, а значит не правы гуманисты с религиозным уклоном (и т.п.). Но это так, в качестве дополнения, по теме же – всё.

Развитие сознания

Развитие сознания будет рассматриваться относительно жизни индивида, т.е., развитие сознания человека в процессе его жизнедеятельности. И сразу же следует вспомнить то, что говорилось в прошлой главе. Чем отличается ребенок от взрослого человека? Субъективно – это несвязность мышления (на неискушенный взгляд взрослого человека) и его простота. Это означает, что у ребенка крайне малое количество образов, которое с возрастом увеличивается. Примером такого утверждения могут служить те же опыты Вертгеймера: у 4-5 летнего ребенка стол и стул – это один образ, да и, скорее всего, стол, находящаяся на нем лампа, книги, тетради, ручки, стоящие рядом стул и кресло – все это, опять же, один образ. Так же «тётя» – поначалу, все женщины, кроме матери. Это позднее будет «тётя Люба», «тётя Вера», «чужая тётя»… еще позднее «хорошая тетя», «плохая тетя» и т.д. В первом же году жизни все, что окружает ребенка, обозначается и вовсе одним образом, к примеру, «ля-ля», разве что кроме «мама» и «папа».

Таким образом, человек в начале жизни не имеет ни одного образа, затем появляется один, другой, и так до того огромного количества образов, которым оперирует взрослый человек. О чем это говорит? Это говорит, прежде всего, о высокой погрешности образа, определяющей его неясность и высокую пересекаемость с другими образами у детей. Отсюда проистекает та простота и порою кажущаяся бессвязность мышления, которая есть у ребенка. К примеру, чтобы взрослому человеку дойти от образа «комната» до образа «стул», может потребоваться множество мыслительных операций, или же образ «стул» будет образом очень низкого подуровня. У ребенка же все проще. Если, например, у него в комнате всегда стоял стул, то образ «стул» будет образом первого же подуровня, относительно изначального «комната»; комната и стул для него вещи друг друга подразумевающие. Следовательно, если у взрослого приоритет образа «стул» будет низким, в виду его «удаленности», то у ребенка он будет высоким и не удивительно, что мышление у детей имеет свойство часто перескакивать с одного на другое, что, казалось бы, говорит о разбросе мышления, хотя на самом деле здесь дело в высокой погрешности и, как следствие, высокой пересекаемости образов; разброс же мышления может быть еще меньше, чем у взрослых.