Ася была уравновешенна и спокойна, я же, радуясь перекличке наших мыслей, в то же время опять начал волноваться, не в силах до конца проникнуться этой её последней идеей:

– Боже мой, Ася, в каком мире ты живёшь?

– В том же самом, что и все. Просто когда-то и навсегда меня пленило прекрасное, а кто-то другой предпочёл суету и развлечения, или сделки, практикующиеся очень давно, ещё со времён  Адама и Евы, или кодирование на свой лад известных ситуаций: «всё ужасно, злобно, безнадёжно и безнравственно», – а это неизбежно приводит к появлению агрессии, насилия, самоубийств, катастроф, войн… Ну, и так далее…

Она говорила убеждённо, как человек «знающий», а я верил и не верил, снова оказываясь лишь на «грани истины». Она же продолжала развивать свою мысль, прибегнув к излюбленному – и мной, и ею – приёму: вроде бы говорить о том же, но совсем иначе.

– Эти миры – истины и иллюзии, свободы и рабства – они как матрёшки, один в другом, но не соприкасаются друг с другом. Если ты находишься в одном из них, то подвержен всяческим нападкам, если в другом – то особое «трепетание материи» вполне может …как бы это получше сказать, – поможет упразднить всё ложное, ненужное, неправильное, и ты почувствуешь такую лёгкость бытия, что закружится голова от счастья.

Она легко прервала себя:

– А здесь уже начинается совершенно уникальный личный духовный опыт. Но ты, – Ася весело смотрела на меня, – по-моему, слишком много читаешь в последнее время. Или на то есть особые причины?

И тут вдруг неожиданно она взяла меня за руки и быстро-быстро раскрутила, а я увидел, как сквозь почти невесомую гибкость её тела стали просвечивать ветви растений, как будто раскачиваемые ветром. В звуках тихого голоса, когда она произносила слова о каких-то «хранителях», которые всегда «в беспокойстве и поиске», чувствовалось та же осязаемая реальность, что была вокруг нас, а из глубины её потемневших глаз на меня посмотрело само будущее.

– 

До моего отъезда в «школу» оставалось чуть больше недели, а пока, выправив макет и посмотрев в последний раз структуру книги в целом, я решил, что, пожалуй, могу считать её в определённом смысле законченной, как бы дальше ни развивались события. Особую радость доставляла мне мысль, что я наконец смог выразить – в соответствии с традициями оформления книги и по велению сердца – свою благодарность всем читателям, в первую очередь тем, кто нашёл время и возможность написать отзыв или рецензию. Да, они оказались во многом идеализированы, эти спонтанные отклики, но ведь и текст не предполагал читателя, застревающего на вечно неразрешаемых противоречиях «плохого с худшим», напротив, он сам как будто отбирал людей, способных оставить все эти деградации и сформулировать запрос на весёлую и светлую Утопию, где бы сказка стала былью, сопротивление пространства преодолено и населено прекрасными людьми, которые живут в единстве и гармонии с Миром, а «кровь всеобщая течёт по жилам всей Вселенной».