Сегодня среда. В пятницу приезжает Изольда, и мы должны хорошо подготовиться. Ты согласна со мной?

Диана положила лапы и голову мне на колени.

—

Завтра пойдём на рынок и купим всем что-нибудь вкусное, – продолжал я разговаривать вслух, привычно поглаживая мягкую шерсть вокруг её шеи. – А сейчас мне почему-то хочется проведать дом Софьи Алексеевны и Аси. Надеюсь, ты не возражаешь?

Диана, прекрасно зная дорогу, легко бежала впереди, и вскоре сад приветливо встретил нас тихим шелестом, как старый добрый знакомый, несмотря на то, что вокруг было холодно, сыро и пасмурно. Высокая липа, в тени которой когда-то сидела Ася и Сонечка рисовала её портрет, похоже, с каждым днём использовала всё больше оттенков ярко-жёлтого цвета, чтобы украсить свой всё ещё пышный, но уже предосенний наряд.

В доме С. А. по-прежнему висели тяжёлые гардины с замысловатыми ламбрекенами, на полу лежал большой ковёр с длинным ворсом, глубокое кресло из морёного дуба с художественной резьбой было придвинуто к письменному столу со множеством ящиков, полочек и балясин, но уже поблёскивали тут и там экраны ноутбуков, большая плоская панель TV взлетела под потолок, заняв пространство между старинным книжным шкафом и высоким трюмо; музыкальный синтезатор отодвинул рояль в дальний угол, а устаревшие модели мобильных телефоновбыли аккуратно сложены в плетёную корзинку и за ненадобностью выставлены в прихожую. Эпоха потребления явно давала о себе знать.

Мне захотелось ещё раз взглянуть на чудесный пейзаж, оставленный одним из гостей на выставке работ Софьи Алексеевны, которую месяц назад устроила Ася накануне своего отъезда в экспедицию. Именно тогда, в стиле небывалого флэшмоба мгновенно собралось множество людей чуть ли не со всего света и также быстро разъехалось буквально через пару часов, так и не успев привлечь досужего внимания обывателей. Однако на то время, что гости были здесь, казалось, трава стала зеленее, а небо более голубым, птицы запели свои лучшие песни, а ароматы на глазах распускавшихся цветов хотелось не просто вдыхать, но «пить как нектар», – заметил Захария, тот самый «Большой Друг» Сонечки, о котором мне часто рассказывали и Ася, и Арсений.

Захария мне сразу понравился, да и не мне одному. Только представьте: подъезжает к террасе солидный Land Rover, из него выходит человек, красивый той благородной статью, что нередко отличает зрелые годы восточных мужчин, в безупречно сидящем на нём светло-бежевом костюме, в туфлях из очень тонкой матовой кожи, подобранной точно в тон костюма, открывает багажник и… предлагает внести в дом несколько ящиков шампанского «золотой серии». Собравшиеся даже зааплодировали. Мужчины постарались сделать так, чтобы вылетающие пробки звучали как салют; женщины, чуть ли не с реверансами на старинный манер, разносили подносы с высокими бокалами, наполненными до краёв; дети прыгали, смеялись, по-моему, даже повизгивали от удовольствия вместе со зверями, крутившимися здесь же, – им тоже достались гостинцы, – словом, благородное собрание отмечало День рождения Сонечки так, как она бы этого хотела: с «шипением пенистых бокалов» и улыбками, освещавшими «друзей прекрасные черты».