…характерно то, – писали составители обзора, – что, принося доллары, они (крестьяне. – Е. О.) идут справляться в кассу, принимают ли их и просят написать на бумажке, как они называются, так как выговорить не могут и обязательно начинают объяснять в кассе, откуда они имеют эти доллары (хотя их об этом никто и не спрашивает). Многие объясняют наличие долларов тем, что раньше они жили и работали в Америке и привезли их оттуда, иные – получили в период военного коммунизма в уплату за продукты[1025].

…характерно то, – писали составители обзора, – что, принося доллары, они (крестьяне. – Е. О.) идут справляться в кассу, принимают ли их и просят написать на бумажке, как они называются, так как выговорить не могут и обязательно начинают объяснять в кассе, откуда они имеют эти доллары (хотя их об этом никто и не спрашивает). Многие объясняют наличие долларов тем, что раньше они жили и работали в Америке и привезли их оттуда, иные – получили в период военного коммунизма в уплату за продукты[1025].

Ссылки на работу и житье в Америке – скорее всего, защитный обман. Если бы жили там, то, наверное, знали бы, как называются эти бумажки. А вот ссылки на сбережения периода военного коммунизма и переводы от родственников из-за границы больше соответствовали действительности.

Поскольку торгсины находились в основном в городах, крестьянам нужно было туда добираться. В Средней Азии, Сибири, на Дальнем Востоке им приходилось ехать порой даже не десятки, а сотни километров. Случалось, что магазинчик встречал их амбарным замком. Автор фельетона о работе торгсина в городе Ломов Восточно-Сибирского края писал, что покупатели преодолевали сотни километров, чтобы по прибытии узнать, что ломовский торгсин открыт лишь три дня в неделю. Остальное время единственный продавец либо подсчитывал ордера, либо ездил в Сретенск в банк, либо «отдыхал или хватил горького»[1026]. Приходилось приспосабливаться. Из Средней Азии сообщали, что крестьяне наезжали в города только в базарные дни и заодно посещали Торгсин. Бывало, что «командированные» отоваривались для всей деревни. Как уже было сказано ранее, крестьяне не торопились сдавать ценности, не удостоверившись, что в продаже есть нужные им товары. Если покупали впрок, то делили продукты на части. Кто-то из переживших голод на Украине вспоминал, как мать, приехав с продуктами из Торгсина, поделила их и часть заперла в сундук.

«Городское население, – сообщалось все в том же нижегородском обзоре, – является покупателем изящной обуви, трикотажа, шелка, посудо-хозяйственных товаров, кондитерских, гастрономических-крупяных товаров, муки всякой». Горожане первыми узнали о Торгсине и быстрее освоились в нем. Документы описывают универсальные покупательские тактики. Люди искали лучшие условия, сравнивая торгсиновские цены с ценами других видов торговли, оценивали товар как «выгодный» или «невыгодный». Решение о продаже ценностей, как правило, принимали на семейном совете. Город жил лучше деревни, но голод повлиял и на городской спрос. При поступлении пшеничной муки, признавались работники нижегородского торгсина, «городские покупатели создают колоссальные очереди и покупают муку мешками». Горожане несли в основном «лом», «всякие золотые вещи: часы, цепи, браслеты, кольца, медали, кресты, иконы и т. д.». Монеты царского чекана и иностранная валюта водились у горожан-нижегородцев, но поступали в незначительных количествах. Среди завсегдатаев, покупавших «по-крупному», были горожане с золотишком – ювелиры и зубные врачи. В Нижнем Новгороде они почти ежедневно посещали торгсин, приносили расплавленные монеты, шлиховое и другое «ценное золото», покупали гастрономические и бакалейные товары, сладости. Среди городской элиты были и получатели крупных валютных переводов из-за границы. Эти покупали предметы роскоши – меха, шелка, изящную обувь, вино, деликатесы[1027].