Его слава росла. Вначале среди доминиканцев, которые гордились и славились своим старинным искусством, хранили его и пользовались им; а затем и в свете. Джордано попал в поле зрения Школы тайн природы, Academia secretorum naturae, и возглавлявшего ее великого неаполитанского чародея Джованни Баттисты делла Порта.

Когда ему было всего лишь пятнадцать лет, делла Порта опубликовал огромную энциклопедию естественной магии; тогда у него возникли проблемы с Церковью, юный маг навлек на себя гнев самого Павла IV и мог очень плохо кончить; в конце концов его оправдали, но теперь он обращал свои взоры лишь на подлунную сферу и занимался самой белой из всех белых магий — и ежедневно слушал мессу, просто так, на всякий случай.

Внешне он был урод, смуглый и звероподобный: яйцевидная голова, на виске пульсировала крупная вена, лицо как собачья морда. Словно в виде компенсации, голос его звучал мягко и мелодично, манеры отличались изысканностью. Со всей возможной доброжелательностью он провел насторожившегося молодого монаха через залы Академии, украшенные аллегорическими изображениями наук, в тайный покой, где его коллеги возлежали за ужином в античном стиле, надев белые тоги и украсив голову виноградными листьями.

Когда он показал им свои трюки, они не засмеялись и не оторопели; они размышляли, задавали вопросы и устроили ему суровую проверку. Один из них составил длинный перечень бессмысленных слов, очень похожих друг на друга, но все-таки разных, — veriami, veriavi, vemivari, amiava — числом не меньше тридцати. Джордано разбил слова на части и подобрал к каждой части зрительный ключ: птицы (avi), любовники (ami), книга истин (veri), пучок прутиков (rami). Затем сложил руки на животе и его глаза приобрели отсутствующее выражение (ибо он отслеживал проплывающие перед его внутренним взором сцены, составленные из ключевых образов-слов); и он стал выдавать их все, и так, и сяк, как угодно. Девушка подарила любимому белого голубя в клетке, сделанной из прутиков, а он обменял его на книгу. Это случилось на площади перед церковью в Ноле в знойном августе; он видел стыдливый взгляд девушки, чувствовал запах потрескавшегося кожаного переплета, ощущал пальцами быстрое биение птичьего сердца; и через годы он будет грезить этими персонажами и их житейскими драмами: девушка, птичка, парень, книга, прутики.

Он выполнил все, что они просили, и даже больше — в финале уже с улыбкой, подавшись вперед, чтобы лучше видеть их изумление, — позже, когда гости разошлись и они сидели со старым магом за бутылкой вина, он стал рассказывать, как он все это проделал.