— Вы здесь давно?

— С полчаса. Просто решил зайти, и меня никто не заметил. Я редко привлекаю внимание.

— И что вам здесь понадобилось?

— Я почти родственник. Еще два года назад я был женат на этой женщине. Но она развелась со мной и вышла замуж за известного актера. К сожалению, я не настолько богат, чтобы жить с ней в такой квартире.

— Как вас зовут?

— Луи Станик.

Старший инспектор, не сводя глаз с Луи и не скрывая раздражения, снял куртку.

— Значит вы «просто» решили зайти?

— У меня была деловая встреча в двух шагах отсюда. Я знал, что ее муж в отъезде, так как прочел в газете, что он снимается в Испании. Вот и решил, что если зайду «просто так», то, может быть, она меня впустит.

Старший инспектор подумал, что его раздражает больше всего: то ли невероятно естественное поведение Станика, то ли его способность обходить острые углы в этой необычной ситуации.

— У вас есть ключи от квартиры?

— Нет. Но у меня есть алиби на это утро.

— У нас здесь не американский телефильм.

Луи недавно исполнилось пятьдесят. Прямые усики и густые брови придавали его лицу серьезность, с которой не вязалось лукавство во взгляде светлых глаз. Он встал, распрямив свое высокое нескладное тело, и хрустнул пальцами. В бархатном голосе, идущем словно из глубины горла, прозвучали нотки печали.

— В американском телефильме я бы уже давно проливал слезы. Но я предпочитаю заняться этим позже.

— Да, похоже на правду, — сказал Дидье. — Вы явно переживаете случившееся как-то уж слишком... слишком спокойно...

Старший инспектор взглядом дал понять юному коллеге, что тот мог бы и воздержаться от подобного замечания. Похоже, и сам Дидье удивился тому, что сказал.

— Вы ошибаетесь, мне совсем не легко видеть распахнутой дверь в ее квартиру и каких-то типов, шныряющих вокруг ее тела. Но больше всего меня огорчает ваша версия случившегося.

Полицейский набрал полную грудь воздуха, чтобы не вспылить. В общении с Луи нужно было держать ухо востро.

— И чем вас не устраивает наша версия?