Вопросы, которые задает жанр детектива («Кто совершил преступление и зачем?»), становятся как бы неактуальны в этом мирке творческой богемы, привыкшей, как и герой, видеть жизнь через призму искусства, находить в ней красоту и ценность только в объективе фотоаппарата. Лишь преображенная в произведение реальность имеет смысл. Вот что начинает понимать фотограф, который в начале фильма в известной сцене даже как бы имитирует половой акт с фотоаппаратом. Обнаружение преступления тоже происходит случайно, и тоже через объектив, но теперь герой отчаянно пытается понять, что произошло в реальности, которая отказывается поддаваться ему, она неуловима. В этом смысле фильм все же работает с главным вопросом детективного жанра: «В чем истина?» Герой ставит под сомнение все свое существование (его реальность, будь то в буквальном, философском смысле или в смысле собственной значимости). На рок-концерте в ночном клубе он умудряется выхватить у беснующихся фанатов обломок гитары, брошенной исполнителем в толпу, но, выбежав на улицу, небрежно и равнодушно выбрасывает сувенир. Эта гитара и есть символ культуры идолопоклонства, где абсолютная ценность вещей и людей преувеличена культурным резонансом. Вне толпы орущих фанатов гитары «не существует», то есть она не имеет никакой ценности в этом мире, как и человеческая жизнь. А в финальном кадре герой исчезает и сам, видимо понимая, что он уже лишний в этом мире симулякров. В этот аллегорический пласт ответов и уходит сюжет от конкретного вопроса, связанного с преступлением.
Даже в такой сложно воспринимаемой и осмысляемой форме налицо изменение героя (мифическое).
«Москва слезам не верит»
«Москва слезам не верит»
Жизненное: драма/мелодрама с элементами комедии, приземленные жанры. Фильм «об обычных людях», ставки истории — счастье или неустроенность в рамках отдельной человеческой жизни (в данном случае — нескольких). Мифическое: если же вдуматься, внутри этой сложной истории с большой системой персонажей заложено то, что сегодня называется ромкомом (романтическая комедия, сочетание комедии и любовной истории). Любовная история — тоже относительно приземленный жанр, но у ромкома есть довольно четкая структурная форма. Она проявляется в отношениях Катерины и Гоши, и, хотя фильм сделан в мелодраматическом ключе, структура отношений в нем — от романтической комедии.
(Мета)жизненное: взгляд «над», с (мифической) всевидящей, вездесущей позиции, на жизни людей. Герои первой части (конец 50-х) еще не знают, что их ждет на жизненном пути, какие мечты рухнут, какие страхи сбудутся, что светлое среди всего этого все-таки обнаружится. Но зритель посвящен в обе части фильма, ему доступен обзор всей смысловой модели. В этом плане эффект сродни выходу сиквела «На игле» (описанного в книге), только сразу в одном фильме. Это мифическая возможность зрителя: искусственный временной скачок камеры. На просмотре первой части зритель со своей всезнающей позиции иронично кивает, когда фамилия Смоктуновского «ни о чем не говорит», а Рудольф божится, что за телевидением будущее и все остальное скоро уйдет в небытие, «ни кино, ни театра, ни книг, ни газет, одно сплошное телевидение». А ведь спустя двадцать лет Рудольф, наверное, и сам не вспомнит, что когда-то в это верил так пылко.