Катастрофический переворот

В «Поэтике» Аристотеля самый крутой поворот в судьбе героя именовался катастрофой. Греческое kata- означает «через» или «вниз», а strophe — «кружение», «вращение». Следовательно, катастрофа — это поворот вниз, ниспровержение. Слово strophe относится также к узкой полоске кожи или растительного волокна, вплетаемой в корзину (отсюда пошли английские лексемы strip и strap[34]). Действительно, пьесу можно рассматривать как сложный узор, образованный переплетением судеб персонажей: если линия героя идет вниз, линия его антагониста движется наверх, и наоборот. В классической греческой трагедии строфой обозначалась песнь до момента разворота на сцене. Ритмическое равновесие обеспечивал обратный разворот хора, вторящий ритму первой строфы, — антистрофа. Представление было поляризованным действом, где противопоставленные друг другу движения и реплики соответствовали полярным общественным воззрениям или чувствованиям. Итак, если говорить о поворотных моментах сюжета, то они, как правило, являются примерами перипетий, причем самый резкий из них — катастрофа — происходит перед финалом драмы, построенной по классическому канону, и в идеале приводит к достижению катарсического эффекта, о важности которого писал Аристотель.

6. Узнавание

Для создания эмоционально заряженной перипетии античные драматурги активно использовали ситуации узнавания: раскрывалось подлинное имя либо происхождение героя, в связи с чем жизнь персонажей резко менялась. История литературы насчитывает множество сцен, в которых давно разлученные любовники соединяются, тиран понимает, что чуть было не казнил собственного сына, герой срывает с себя маску анонимности, а принц надевает на Золушку хрустальный башмачок и узнает в ней девушку своей мечты.

Ключевой момент в истории о Робин Гуде — это эпизод, когда король Ричард, скитавшийся по Англии инкогнито, чтобы «изнутри» понаблюдать за происходящим в стране, сбрасывает с себя плащ. Узнав своего монарха по изображению свирепых львов на платье, Робин и его люди, преисполненные благоговения, падают ниц. Сюжетная линия делает резкий вираж: волна прилива поворачивает вспять.

Сцена узнавания чаще всего играет роль кульминационной перипетии, когда герой на протяжении основной части действия скрывал свое истинное лицо, например в «Тутси» (Tootsie, 1982) или «Миссис Даутфайр» (Mrs. Doubtfire, 1993). Катастрофа разоблачения нередко оказывается болезненной для персонажа, однако при этом дает ему возможность быть честным и принимать себя таким, какой он есть. То, что кажущееся несчастье приводит героя к самореализации, способствует двойному перевороту.