Местом сбора были обычно определенные горные вершины. Там на высоте до 2 тыс. м зажигали огромные костры. Праздничная ночь проходила в песнях и танцах вблизи этих костров. В оживленной веселой толпе группы, пришедшие из разных сел, обменивались приветствиями и поздравлениями. Затевались различные игры, шутки, разыгрывались импровизированные сценки на темы местной жизни. Ружейные выстрелы оглашали окрестности (всякое торжество, празднество сопровождалось в старой Албании пальбой из ружей). Горящие куски красной материи, мелькая в руках танцоров, рассыпали в ночи снопы искр.

Наутро, едва забрезжит рассвет, все собирались около горного ручья или ключа (тоже раз и навсегда определенного) и промывали себе глаза его прозрачной водой. Церемония эта была обязательной: считали, что тот, кто пренебрег ритуальным омовением, напрасно совершал паломничество на священную вершину, всякое его начинание будет безрезультатным.

Вернувшись к кострам, пили кофе и ждали восхода солнца. Его появление на небосводе встречали криками радости и ружейными выстрелами. В этом обряде отразилась особенность древнейших религиозных верований албанского народа — почитание солнца^{870}. В албанском фольклоре можно найти множество примеров «персонификации» солнца, отношения к нему как к одушевленному существу^{871}.

Отзвуки поклонения дневному светилу остались до сих пор в клятвах — устойчивых словесных формулах, произносимых людьми машинально, по привычке, унаследованной от предыдущих поколений: «во имя неба и земли», «ради сияния света», «во имя солнца» (për atë dielli), «ради луча света» или «во имя солнечного света» (për atë rrezja е diellit). Эти и им подобные клятвы часто произносятся в народе. И только в городах к этим эмоциональным восклицаниям прибавляют «për zotin» («ради бога» или «ей-богу»).

Албанские горцы-христиане осеняли себя крестным знамением при первых лучах восходящего солнца, приветствуя появление древнего божества символом позднейшей религии. Совершая обряд оплакивания покойника, его помещали так, чтобы лицо его было обращено к солнцу. По мере передвижения солнца по небосклону положение покойника меняли, снова и снова поворачивая его к солнцу^{872}.

Обряды, связанные с культом солнца, нашли свое характерное выражение в празднике середины лета.

Встретив солнце, толпа растекалась по пастушеским станам, разбитым на высокогорных альпийских лугах пастухами, которые еще в день св. Георгия отправились со стадами овец на летние пастбища. Паломники обедали на станах, добавляя к принесенным из дома припасам свежее молоко и сыр. Затем обменивались взаимными пожеланиями благополучия и отправлялись в обратный путь, распевая песни и затевая пляски.