Да, сейчас женщин ждет несколько часов сплошного унижения и страданий, по большей части, моральных. Впрочем, часами дело не ограничится, придется держать их в черном теле и все остальное время, прямо до встречи с разведкой города или, если ее не будет, тогда, до нашего прихода под рудники. Что будет совсем не скоро и я не хочу думать о такой возможности, ползти сотню километров пути таким медленным образом и потом возвращаться обратно.

Это выбор между смертью, которая является обязательным условием, когда Повелитель видит сопротивление своим делам и словам и тем унижением, которое придется пережить участникам заговора, зато, с надеждой остаться в живых и искупить вину страданием и покорностью.

Убивать бунтовщиков я не хочу и не могу, проще оставить местным Крысам на страшную смерть, особенно, для сестер, она будет не быстрой и мучительной. Любой маг на моем месте поступил бы именно так, не задумываясь, если не убил бы на месте, однако мне, человеку из гуманного будущего, не так просто решиться на жестокость по отношению к своим врагам и оболваненным пропагандой обывателям, типичным жертвам.

Требуется изолировать заговорщиков, еще имеющих влияние на людей, в отдельную группу, подвергающуюся непрестанному унижению и страданиям, чтобы остальные, кто знал о заговоре, но не успел поучаствовать в нем, почувствовали себя очень счастливыми, что сейчас не их привязывают к деревьям, обнаженными по пояс.

Местные Крысы, по умолчанию, не отказались от такого развлечения и старательно помогают Раксу, не отказывая себе в удовольствии, как следует пощупать пленниц. Мой нелюдь привычно уже командует, проверяет, как наложены веревки, не слишком ли жестко пережаты руки, и я подзываю его к себе. Продолжая смотреть на третий и второй этажи башни, я инструктирую Крыса, что мы скоро выйдем отсюда, через час-два и поэтому пленники должны остаться в состоянии передвигаться ногами.

— Наладь контакт со своими и пусть они мне не мешают, — говорю ему и Ракс кивает головой:

— Уже, Повелитель. Если они еще увидят своего хозяина мертвым, то, точно, вопросов и попыток неповиновения Повелителю не возникнет.

— Этим я сейчас и займусь, — отвечаю я и вытаскиваю из своего мешка все то же зеркало, которым со мной, так предусмотрительно со своей стороны, когда-то поделился Учитель.

Рюкзак за плечами, мешок с палантиром на груди, фузея, все так же в мешковине, в руках и я вхожу в башню. Пыль после моих выстрелов уже улеглась или ее выдуло сквозняком, я прохожу кухню, где все миски и посудины валяются на полу, видно, что обслуга удирала со всех ног после первого выстрела, хотя одно блюдо еще стоит на огне. Люк на второй этаж закрыт, я откидываю его наверх и поднимаюсь под куполом по лестнице. Закрытый люк на верхний этаж мне хорошо виден, и я осматриваюсь пока на втором, где не вижу ничего интересного.