Однако на этом Майлис не остановилась, и ее дерзкий указательный палец снова нацелился в физиономию Коротыша:

– Но несмотря на все плюсы, ваши недостатки, ваша ограниченность очевидны и неисправимы. Вы предаетесь лихорадочной деятельности, работая день и ночь, и все это лишь потому, что не можете остановиться. Ваш безумный труд не приносит радости никому – ни миру, ни вам самим. Вы строите мосты через реки, по которым не ходите; строите дозорные башни, с которых не будете наблюдать за горизонтом; а если бы когда-нибудь вы оказались на морском берегу, то построили бы там нелепые гавани, из которых не отправится в плавание ни один корабль. Вы не способны создать ничего полезного, нужного и достойного восхищения.

И словно этого ей было мало, Майлис свою речь закончила такими словами:

– Ваш мозг не способен создавать метафоры. Следовательно, вам недоступна одна из главных радостей – поэзия. Вы лишены поэтического чувства, и в этом ваше несчастье. Вам никогда не понять ни географической карты, ни стихотворения, ни политической утопии, ни религиозной веры. Ваш мозг не умеет спать, поэтому ваша душа лишена мечты. О, бедные фунгусы! Ваши глаза видят только то, что находится перед ними, и больше ничего. Это жестокое наказание: ваша природа заставляет вас жить исключительно в реальном мире и не видеть ничего, кроме предметов, которые вас окружают. О, фунгусы! Самые несчастные существа во вселенной!

Смех фунгусов смолк. Из жертвы Майлис превратилась в обидчицу. Чудовищам стало не по себе. Особенно страдал Коротыш, самый безрассудный из всех. Он сразу понял, почему слова этой женщины ранили их так сильно: она говорила правду.

Маленькое тело Коротыша задрожало от ненависти. Зрачки его расширились, как у кошки: весь желтый глаз заполнило черное блестящее пятно. Он ненавидел Майлис за ее слова, но не только за них. Имелась еще одна причина.

Она сама не знала, какую боль причинила маленькому монстру. До ее появления в недрах Пустой горы фунгусы не умели смеяться. Когда она впервые наказала Коротыша, щелкнув по носу, фунгусы узнали, что такое насмешка. С этого момента маленький фунгус страдал от жесточайшей из пыток: он стал посмешищем в глазах существ, с которыми ему приходилось постоянно встречаться. Именно сейчас Майлис осознала то, что ощущала, но не могла определить прежде: чудовища над ней смеялись. И смех этот ранил гораздо больнее, чем удары их липких языков.

Коротыш дрожал от ярости, словно внутри его цилиндрического туловища томилась взаперти тысяча диких кошек. И когда маленький монстр, казалось, готов был лопнуть от злости, он вдруг укусил Майлис, да так быстро, что она не успела заметить, как челюсти сомкнулись, и ее указательный палец, которым она грозила чудовищам, исчез в его пасти. Три ряда острых, словно ножи, зубов отсекли его в один миг.