Тем более что руки, в отличие от родинки или горбинки, не исправишь.

Поэтому он пытался объяснить ей, что у нее на самом деле всё в порядке.

Говорил, что у нее крупные красивые ладони, сильные пальцы и что многие мужчины это любят. Даже очень.

– Садомазы? – спросила Венера М. – Точнее говоря, мазы? То есть рабы, которым нужна строгая госпожа? И чтоб я их, значит, связывала и больно наказывала? Но я совсем не такая, доктор. Мне это чуждо, к сожалению.

– Отчего же «к сожалению»? – нервно спросил доктор.

– А куда мне с такими ручищами, – сказала Венера М. и тихо заплакала. – А так, может быть, я нашла бы свою любовную судьбу. Пускай хоть садомазную, но хоть какую-то.

– Н-да, – сказал доктор. – Вот я, допустим, считаю вас красивой и привлекательной женщиной…

– Ну, допустим, – насторожилась Венера М.

– А разве я похож на раба, которому нужна строгая госпожа? – обиделся доктор.

Он в самом деле был хоть и небольшого роста, но очень мужественный и строгий. Широкоплечий – видно, что ходит в спортзал. Коротко стриженный, смуглый, с небольшой бородкой. И с большой трубкой вдобавок, хоть и врач. Затянулся, выпустил облачко парфюмерно-душистого дыма и гордо переспросил:

– Разве я похож на раба?

– Похожи, – честно сказала Венера М., схватила доктора за шкирку и встряхнула так, что трубка вылетела у него изо рта и выпала на ковер. – Но я никому не скажу, честное слово! Сделайте что-нибудь, доктор! Сколько это будет стоить? Цена не имеет значения. Только побыстрей, умоляю. Я измучалась с этими руками. Я не могу с ними жить.

– Я бездарь, я слабак, я дурак, я ничего не могу, не умею, я обманываю глупеньких девочек, я беру с них деньги просто так, я жулик, аферист, дай мне по морде, высеки меня, накажи меня! – заверещал доктор, падая на колени и обнимая ее ноги.

Горящий табак высыпался из трубки. Ковер начал тлеть. Запах паленой шерсти перебил трубочный аромат.

– Нет уж, – сказала Венера М., оттолкнула его и вышла из кабинета.

– В кассу, – сказала медсестра в холле и протянула ей какой-то листок.

– Фигу с маслом, – сказала Венера М. и поднесла кулак ей к носу. – Лучше позвоните ноль один, там у вас небольшое возгорание…

Она вышла на улицу.

– Я умная, добрая и красивая, – сказала она вслух. – Но так не бывает. Бывает одно из трех. Или два из трех, в лучшем случае. Но я – исключение. От этого мне такое наказание, – и она больно стукнула себя рукой по руке.