В сравнении с земледелием промышленность в Италии отходит на задний план; большинство изделий привозится, на вывоз не работают. Все же число ремесленников было очень велико, особенно по выделке шерсти, в изобилии поставляемой итальянским скотоводством, и они вели очень живую цеховую жизнь.

Напротив, торговля была обильным источником обогащения; римское правительство всеми средствами заботилось о ее выгодах, и похвальными, как проведение больших дорог, обыкновенно носивших имя проложивших их цензоров (via Appia из Рима через Капую в Брундузий, via Flaminia из того же Рима на север в Аримин, via Aemilia из Аримина в Медиолан, давшая свое название итальянской провинции Emilia), и истребление пиратства (пиратская война Помпея в 67 года до Р.Х.), так и непохвальными, как разрушение конкурирующих торговых городов Карфагена и Коринфа в 146 году до Р.Х. Следует помнить, что, объединив добрую часть мира, Рим нигде не заводил внутренних таможен; никогда после крушения античной культуры Европа не знала такой огромной площади свободной торговли. К сожалению, одним из главных предметов этой мировой торговли, в силу вышеозначенных условий, были рабы, массами поставляемые постоянными войнами римских наместников с окраинными народами. Главной ярмаркой рабов был Делос, давно уже развенчанный святой остров Аполлона.

Но если торговля наряду с отрицательными сторонами представляет и положительные, то исключительно отрицательные должны мы признать за банкирством, достигшим в Риме поразительного совершенства, с акционерством и двойной бухгалтерией включительно. Развилось, впрочем, это чужеродное растение не столько на торговле, сколько на откупном деле (см. ниже). Теперь впервые мы имеем и биржу — ею были ворота Януса в Риме; здесь происходили котировки акций, объявления несостоятельности и прочие явления этого узаконенного разбоя. О более мелких его видах — ростовщичестве, faenus[42] — говорить не стоит.

Все же бедность была в Риме очень распространена, особенно в позднереспубликанскую эпоху, и городской пролетариат (plebs urbana) представлял собой элемент, опасный для политического равновесия государства. Самое разумное средство для превращения его в здоровый и производительный класс населения — наделение его землей по примеру Гракхов — применялось туго: об использовании латифундий при аристократической форме правления и думать было нечего, свободной земли в Италии почти не было, основание же колоний в провинциях по указанной ниже причине (§ 10) встречало непреодолимое препятствие со стороны сената. Здоровые и сильные граждане со времени военной реформы Мария (ниже, § 7) находили себе место в постоянной армии, но что было делать с остальными? Мы встречали родственную задачу на афинской почве; но если там демократия признала правильным принцип платности исполнения гражданских обязанностей (выше, с. 136), то здесь аристократия не имела никакого основания его применять. Нет, зародилось еще более опасное убеждение, что римский гражданин, как таковой, имеет право получатъ свою долю прибыли с завоеванного им мира. Первый Г. Гракх, чтобы обеспечить себе расположение народа, ввел хлебные раздачи (frumentationes) гражданской бедноте; его примеру последовали другие. Угощения граждан стали ходячей статьей в завещаниях вельмож, снискивая популярность щедрому наследнику; но хуже всего была тайная и преследуемая законом (leges de ambitu, выше, с.254), но все же великолепно организованная купля голосов кандидатами на магистратские должности. Благодаря всему этому римское гражданство стало, помимо чести, довольно прибыльной статьей, но только в городе Риме. Последствием было ужасающее стечение гражданской бедноты в столицу — фермент всех волнений, ознаменовавших собой последнее столетие республики, и одна из причин ее гибели.