— Где ты была… Столько времени…

— А что, долго, да? — спросила она виновато.

Теперь я ничего не видел.

Я почувствовал, как ее пальцы расстегивают мои брюки — и удивился, что на мне брюки. Насколько я помнил, я не надевал их перед тем, как залезть на перекладину. А потом…

— Ой, вот только этого не надо, — сказал я. — Пожалуйста. Я так от этого на службе устал, ты себе не представляешь.

— Может, тебе руки связать? — спросила она. — Я могу.

— Я серьезно, — сказал я. — Ты что, не понимаешь почему? Хочешь побыть Великой Мышью?

— Я намного круче, — ответила Софи. — Я великий дракон.

Я подумал, что она, наверное, чуть ревнует меня к Гере. Не к нынешней, а к прежней. Да и кто разберется в женских чувствах? Женщина сама их редко понимает, это я выяснил уже давно — когда первый раз укусил человека другого пола…

Выходило у нее, однако, совершенно замечательно. Я даже не представлял, что такое бывает. Однако расслабиться и получить удовольствие у меня не получалось. Я с тоской понял, что меня ждут большие проблемы с Иштар. Не из-за левой интрижки — такое случалось и раньше. А из-за сравнения между Софи и Иштар в области главной специализации подземной богини. Я не мог его не сделать, и оно было не в пользу Иштар. Совсем… И еще — вряд ли мне удастся утаить, что я назвал наши отношения «службой».

— Нравится? — спросила Софи.

— Очень, — сказал я, сдерживаясь из последних сил. — Где это ты, спрашивается, так научилась? И когда?

— Сомкнутые веки, — продекламировала Софи протяжно. — Выси, облака. Воды, броды, реки. Годы и века…

Опять цитирует, подумал я. Как же они надоели со своей транскультурной вежливостью… Кто это, кстати? Бродский? Всю учебу забыл. Надо будет обновить культурную линейку…

— Кто тебе нравится из русских поэтов? — спросила Софи.

— Набоков, — сказал я.

Я не то чтобы особенно его любил — просто был уверен, что человек с такой фамилией действительно писал стихи: во время учебы я принимал препараты из его сильно разбавленной ДНА и даже помнил пару строчек. «My sister, do you still recall как Ельцин бился мордой в пол…» Ну или что-то в этом роде. Хотя бы не ударю лицом в грязь.

Софи немедленно принялась читать новый стих:

Лишь в этот момент я понял, что процедура, которая вызвала у меня столько противоречивых чувств, не прерывалась ни на секунду.

Я и не хотел, чтобы она прерывалась, потому что никто и никогда не делал этого со мной таким волшебным способом. Я упивался каждой секундой, поэтому аналитические способности моего мозга были несколько ослаблены.