Вид Москвы со Швивой горки

П. Антипьев. Борис Шереметев. По оригиналу И. Аргунова

Наталья Долгорукая

Шереметевы И эти вышли из гнезда

Шереметевы

И эти вышли из гнезда

Авраам, как известно, родил Исаака, а Кобыла – Кошку. Опустите руку, которую тянете к виску, чтобы покрутить у него пальцем: наша психика, не в пример физическому здоровью, не вызывает у близких опасений. И написанное нами – чистая правда, если вы, конечно, не сомневаетесь в достоверности сведений, изложенных в «Ветхом Завете». Никаких оснований не доверять летописям у нас тоже нет, а они утверждают, что в 1347 году при московском дворе был замечен Андрей Кобыла, который родил сына по прозванию Федор Кошка.

Не будем излагать в последовательности, кто кого там дальше рожал, чтобы не уподобиться герою Георгия Тусузова из фильма «Корона Российской империи» и не занять на столь же долгий срок вашего внимания. Если коротко, то дальше так: потомки Кошки звались Беззубцевыми, а потом получили фамилию Шереметевых. Если кого интересует эта странная метаморфоза, тем мы разъясним, что Шеремет в описываемом семействе недалеко ушел от Кобылы: в том смысле, что и то и другое – мирские, то бишь неофициальные, нецерковные имена, от которых в те раннехристианские времена еще не в силах были отказаться русские люди. В роду Беззубцевых особо почитались «лошадиные» имена, вот и назвали кого-то из семейства Шереметом, что в переводе с тюркского значило примерно следующее: горячая лошадка с легким шагом.

И корона Российской империи тут очень даже при чем: были представители клана Шереметевых родовиты и поколениями служили при русских великих князьях, потом царях и императорах. Опасаясь погрузить читателя в бездонные пучины истории, мы пропустим многочисленных Больших и Меньших (именно так, с большой буквы!) Шереметевых с разных ветвей этого раскидистого рода и сосредоточимся на самой значительной для нас (да и для русской истории, пожалуй, тоже) фигуре. Генерал-фельдмаршал, первый в России граф, первый боярин, скинувший боярские одежды и облачившийся в европейский костюм, первый Петров посланник за границу с дипломатической миссией – не довольно ли с сына киевского воеводы?

Нет, не довольно: выученик Киево-Могилянской еще даже не академии, но коллегии, он владел латынью и польским, был дипломатом и полководцем, служил Алексею Михайловичу и царевне Софье. Но и Петр, куда как осторожный с бывшими сестриными сподвижниками, не обошелся без Бориса Петровича. Не обделенный воинскими талантами, Шереметев крепко помог Петру в Азовских походах, громил шведское войско у мыз Эрестфер и Гумельсгоф в Северную войну, брал Орешек и Ниеншанц. Впрочем, графский титул ему был пожалован, похоже, не за бранные подвиги, а за усмирение стрельцов в Астрахани – что ни говорите, характерный для России случай. Получил Борис Петрович и весьма недурственное дополнение к титулу – обширные земельные владения. И это тоже в российских традициях: за победу – имение, за вторую – второе… Даже за Полтавское сражение главнокомандующему Шереметеву, не принявшему непосредственного участия в бою, даровали немалое поместье.