Дома я поставил корзиночку на окно и полил. Вода впитывалась плохо, так как земля была плотной и твердой, и больше всего походила на старую, серую глину. А кроме того, вода с легкостью проливалась сквозь дырки в стенках корзиночки. «Замазать бы их чем-то» — подумал я, но было лень. И я всё оставил, как есть.

Утром вид земли не изменился. Она по-прежнему была твердой и сухой.

На консультациях я слушал плохо, всё смотрел на Мей Ли и думал, как размочить землю. Сегодня Мей Ли пришла в школу с лимонными волосами! Круто, чё! У нас девчонки чаще в синий красятся и в розовый, но не в лимонный.

На перемене услышал, как Дэн и Крис говорили, что просто разрезали корзиночки и кинули в утилизатор, пообчистили землю вокруг, и посадили луковицы в нормальные горшки. «Всё просто!». Одноклассники вокруг кивали, и соглашались. Мей Ли стояла задумавшись и наклонив голову к правому плечу. Она всегда так делает, когда сомневается в чём-то.

Мой друг Сёмыч тоже слушал, правда скорее для приличия. Но ему-то просто, он с детства знает, что будет химиком. У него и отец химик, и дед, и даже прадед. У них в старом гараже даже есть небольшая лаборатория, где мы любим с ним ставить всякие опыты. Сёмыч говорит, чтобы я не маялся, а шёл с ним, за компанию, в биохимический класс.

После школы я попробовал снова полить корзиночку. Но безрезультатно. И тут ко мне в комнату зашел Гри, оказывается он приехал на пару дней!

— А, вечносухое корзинеще, узнаю! — заорал Гри и схватил корзиночку. — Даже не возись, режь корзинку, кидай в утилизатор. Сажай в новую землю. Листья на луковице точно будут!

Оказывается, Синий раздаёт всем эти корзиночки уже лет пять.

Я спросил, получилось ли, чтобы у кого-то в их классе луковица дала листья и расцвела. Выяснил, что листья дала у многих. Луковицы с цветами принесла примерно половина класса. Но у всех они были разного цвета. Высший бал ставили за красный. А белые — ну за белые он хвалил за находчивость и тоже хороший балл ставил. Это же кайманерия. Такие в оврагах часто растут. Наши быстро это просекли и накопали.

Вечером я поглядел в сети про кайманерию. И правда, любит тень, овраги и луковица похожа. Но мне стало интересно самому прорастить. Именно эту. В овраге я в любой момент смогу выкопать.

Я долго рассматривал корзиночку. Больше всего мне не нравились дырки в её боках. Дырки были мелкие, но их было много. И плетение у корзиночки было странное. Те, из краеведческих музеев, всегда выглядели аккуратно, плетение четкое, узор какой-нибудь сделан. Здесь ритм плетения часто нарушался, и тот, кто плёл корзиночку, не всегда умело подбирал толщину прутьев. «Наверное Синий договорился с начальной школой, — решил я, — и ему первоклашки сплели на уроках».