Чрезвычайно важна проблема культурных, экономических и этнических связей позднетрипольского населения с соседними племенами. Они отражают, а в известной мере и обуславливают заметные этнокультурные изменения, охватившие значительную территорию Восточной Европы в конце IV — первой половине III тысячелетия до н. э.

Прежде всего, это касается западных и юго-западных связей трипольцев. Выше уже отмечалось, что для среднего периода культуры Триполье-Кукутени определяющими были контакты с классическими культурами балкано-дунайского энеолита, в частности с культурой Гумельница. В рассматриваемый период эти культуры прекратили существование, а вся область их распространения подверглась резкой культурной трансформации. И позднетрипольские племена устанавливают контакты уже с создателями новых культур Нижнего Подунавья и севера Балканского полуострова, т. е. культур, явившихся результатом указанной трансформации. Из них территориально ближайшей к Триполью были культуры Чернавода I, а затем и Чернавода III, входящие в один круг с такими культурами, как Коцофени в Подунавье и Эзеро в Южной Болгарии. Специфично появление общих для этих культур элементов в позднетрипольских памятниках. Так, характерные для них лощеные одноручные кубки найдены под одними курганными насыпями с усатовскими погребениями Северо-Западного Причерноморья (Dragomir I. Г., 1959), а фрагменты не менее типичных сосудов, в том числе и горшков с «трубчатыми ручками», — на Усатовском поселении близ Одессы и на поселении Маяки в низовьях Днестра (Збенович В.Г., 1974; 1976б). Связи с новой системой балкано-дунайских, а возможно, и западноанатолийских культур обусловили появление у позднетрипольских племен и ряда специфических бронзовых изделий, в том числе знаменитых усатовских кинжалов (Збенович В.Г., 1966; Рындина Н.В., 1971; Конькова Л.В., 1979). Весьма показательны в этом отношении и результаты анализа мышьяковистых усатовских бронз, документирующие связи не только с Кавказом, но и с Балканами, конкретно — с очагом «типа Эзеро» (Черных Е.Н., 1978б, с. 170, 171). Вместе с тем типичные позднетрипольские, прежде всего, усатовские, изделия и целые комплексы появляются в Балкано-Дунайском регионе. Отметим погребение 20 у Брэилицы в Нижнем Подунавье, сопровождавшееся своеобразной усатовской «амфорой» (Harţuchi N., Dragomir I., 1957, р. 139–144; Мерперт Н.Я., 1965, с. 17).

В верховьях Днестра и на Западной Волыни фиксируются активные контакты позднетрипольского населения с поздними племенами культуры воронковидных кубков. Восточная периферия последней, где ныне известно несколько десятков поселений, непосредственно смыкается с позднетрипольской территорией, откуда керамический экспорт широко распространился на памятники культуры воронковидных кубков вплоть до левобережья Вислы. Там позднетрипольская керамика известна, в частности, в Камне Лукавском (Збенович В.Г., 1976б, с. 44). Документированы и обратные влияния: керамика культуры воронковидных кубков найдена на трипольских поселениях Костянец и Лоза (Дергачев В.А., 1980, с. 152). Отмеченные контакты прерываются во второй половине III тысячелетия до н. э. в результате продвижения на восток племен культуры шаровидных амфор, которые в свою очередь устанавливают связи с позднейшими группами трипольцев, частью вытесненных пришельцами (Збенович В.Г., 1976б, с. 46), а частью продолжавших существовать и позже них. О контактах трипольцев с тисо-полгарской культурой свидетельствуют находки сосудов последней на поселениях Брынзены III, Костешты IV, Жванец (Титов В.С., Маркевич В.И., 1974; Мовша Т.Г., 1975в).