Основой трипольской экономики позднего периода оставались земледелие и скотоводство, хотя последнее в отдельных районах уступало пальму первенства охоте, в чем отразилась сложность конкретно-исторического процесса. Помимо ранее возделывавшихся видов пшеницы и ячменя, возрастает, по крайней мере на некоторых памятниках, удельный вес проса и бобовых (Янушевич З.В., 1976, с. 198). На поселении Варваровка XV найдены косточки примитивной сливы, которую специалисты рассматривают как гибрид от спонтанных скрещиваний принесенной из Малой Азии алычи с диким абрикосом, а на поселении Варваровка VIII — зерна крупноягодного винограда столового сорта (Янушевич З.В., 1976, с. 185–186, 190). Локальное своеобразие частично проявилось и в типах земледельческих орудий. Так, в пору позднего Триполья распространяются серпы из одной крупной пластины, оформленной пильчатой или струйчатой ретушью. Наряду с этой новой формой жатвенного орудия в Днестровско-Прутском междуречье сохраняется традиционный тип серпа с крупнозубчатым лезвием (Коробкова Г.Ф., 1978, с. 40).

Как и в пору среднего Триполья, имелись поселения, где среди занятий жителей едва ли не первое место занимало земледелие. Так, в Усатове 20,2 % орудий связаны с земледельческим трудом, тогда как с обработкой шкур домашних и диких животных — всего 14,3 % (Коробкова Г.Ф., 1972, с. 20). Это тем более интересно, что, согласно прежним представлениям, усатовские племена были в первую очередь скотоводческими. В самом Усатове роль охоты действительно была невелика — кости диких особей составляют там около 9 % остеологической коллекции (Цалкин В.И., 1970, с. 212). Показательно наличие здесь костей таких степных животных, как сайга и кулан, что полностью соответствует природным условиям зоны, а также костей льва, на которого, видимо, охотились в то время (Бибикова В.И., 1963). Среди костей домашних животных дочти 50 % приходится на мелкий рогатый скот, что предполагает степной характер животноводства (Цалкин В.И., 1970, с. 239). На поселении Маяки стадо почти на 70 % состоит из мелкого рогатого скота, а свинья, крайне редкая и в Усатове, отсутствует (Збенович В.Г., 1974, с. 112). Примечательно большое количество костей овец на этих памятниках, что, возможно, указывает на отгонный характер скотоводства. Во всяком случае усатовское скотоводство резко отлично от форм, практиковавшихся трипольцами, обитавшими в более раннее время и в пору позднего Триполья в лесостепной зоне. Новые исследования, проведенные в этой зоне, свидетельствуют о том, что эволюция форм хозяйства трипольцев не была прямолинейной. Так, если одно время бытовало мнение о постепенном падении роли охоты от раннего Триполья к позднему (Пассек Т.С., 1961а, с. 145), то теперь известны позднетрипольские поселения, где основой получения мясной пищи была охота. На поселении Сандраки II, например, доля костей диких животных составляла 52,6 % (Цалкин В.И., 1970, с. 214), а на поселении Жванец — более 60 % (Мовша Т.Г., 1970б, с. 90–91). Основной добычей трипольских охотников, как и прежде, были крупные мясные животные.