Когда мы наконец соединили всех троих, реакция самок в основном осталась прежней. Н’Понго, много лет чувствовавшая себя королевой всего обозримого пространства, относилась к новичку с явной ревностью и подозрительностью, к которой добавилась известная осторожность. Она решила и впредь вести себя так, будто 120-килограммового Джамбо просто не существует. Зато Ненди, получив возможность тесно общаться с предметом своей страсти, окончательно потеряла голову. Присядет на корточки в полуметре от Джамбо и таращится на него с восторгом и обожанием. Когда же он, простершись на солнышке, позволял ей расчесывать ему волосы, ликованию Ненди не было границ. Она прижималась к его могучей туше, и опьяненное гордостью лицо ее до смешного смахивало на человеческое. Н’Понго не больно-то одобряла этот союз. Правда, она сохраняла свою власть над Ненди, однако ее взаимоотношения с Джамбо складывались не очень удачно.

Джамбо, при всей его опытности, был еще очень молод и полон, так сказать, юношеского задора в сочетании с грубым юмором. Сознание того, что Н’Понго его недолюбливает, пробуждало в нем этакого чертика. Он был мастер на всевозможные проказы, знакомые нам по школьной поре и способные, как известно, хоть кого вывести из себя. То вдруг бросится на нее из-за угла, когда она этого меньше всего ожидает, то, лениво шагая следом за ней, внезапно подскочит и дернет за волосы. Н’Понго в ответ бросается на него, а он спасается бегством. И продолжает дразнить ее, доводя до белого каления. Разъяренная Н’Понго гонится за ним с яростными криками, и Ненди без особого энтузиазма присоединяется к подруге, хотя всякому ясно, что реакция Н’Понго ее несколько озадачивает, сама Ненди была бы счастлива и горда, выпади ей такие знаки внимания со стороны Джамбо.

Само собой, Джамбо, как и все любители розыгрышей, не знал меры. Он никогда не причинял Н’Понго настоящей боли, разве что слегка куснет или царапнет (а это не в счет в играх горилл), но дразнил немилосердно, стоило ему заметить, что она завелась и вот-вот сорвется. Н’Понго ходила с мрачным видом, присущим жене профессионального юмориста, но еще хуже то, что хандра отразилась на ее здоровье. Волей-неволей пришлось обособить Джамбо и выпускать их в наружный отсек поочередно, поделив время Ненди между ними с таким расчетом, чтобы и Джамбо не заскучал, и Н’Понго не слишком ревновала.

А затем у Н’Понго началась течка, и ее вдруг осенило, для чего существует горилла мужского пола, пусть даже любитель грубых розыгрышей. Отбросив всякий стыд, она заигрывала с ним через разделяющую спальни решетку, и как только они оказывались вместе, почти сразу происходила копуляция. Все время, пока длилась течка, Н’Понго признавала Джамбо. Она не делала из него кумира, как Ненди, однако с великой охотой предавалась плотским наслаждениям. А едва кончилась течка, как возобновились прежние взаимоотношения, пришлось опять развести их по разным секциям. Со временем Н’Понго стала терпимее относиться к Джамбо, но все же по-настоящему признавала его лишь во время течки. Насколько легче было бы нам, будь их союз гармоничным, однако спасибо и на том, что брак вообще состоялся, это было всего важнее. Ненди тоже во время течки удостоилась внимания Джамбо; оставалось только ждать и надеяться, что обе самки окажутся плодовитыми, благополучно родят и, главное, окажутся хорошими мамашами.