– Кажется, нас друг другу еще не представили… – проговорила она, и Тони залился краской, словно ярко-рыжая шевелюра девушки озарила его лицо. И начал заикаться.

– Умоляю простить мое вторжение, мадемуазель. Это все музыка… она заставила меня позабыть о благоразумии…

– Вас зовут?..

– О, конечно же, прошу извинить мою неловкость! Меня зовут Антуан де Сент-Экзюпери. А вы, должно быть, сестра Оливье. Я его приятель, мы вместе учимся в «Академии Боссюэ»[1].

– А я Луиза де Вильморен.

– Сожалею, что я так неожиданно вторгся в вашу комнату. Уже ухожу.

– O, не беспокойтесь! Проклятая болезнь в бедрах вынуждает меня соблюдать постельный режим, так что моя комната уже стала салоном, где я принимаю. Я так рада гостям!

Тони так широко распахнул свои выпуклые глаза, что они чуть не выскочили из орбит и едва не покатились по ковру.

– И я смогу вас навестить?

– Можно записаться… – неохотно ответила она. И, увидев отчаяние на лице юноши, с кокетливой улыбкой прибавила: – Или тихонько сюда просочиться, когда я музицирую.

Из глубины дома послышались голоса:

– Сент-Экс! Куда ты, черт возьми, подевался?

– Меня ваш брат зовет, мне пора. Но я вернусь! – Однако едва он произнес эти слова, как его воодушевление тут же сменилось озабоченностью: – Но… вспомните ли вы меня, когда мы в следующий раз увидимся? Поймете ли, что это я? Ведь у меня такое подвижное лицо!

Она окинула его взглядом, загадочно улыбаясь, и эта улыбка с равным успехом могла означать как снисходительность, так и презрение.

– Как знать. Память у меня девичья.

– Это не беда! – не замедлил он с ответом. – Я-то точно вас узнаю, мадемуазель де Вильморен. Буду помнить за двоих!

И вот он хохочет над собственной неловкостью в кабине пилота. Нажимает ногой на балансирный рычаг, открывает доступ горючему и штурвалом заставляет самолет прочертить в воздухе зигзаг. Через несколько месяцев после той первой встречи его призвали в армию, и он записался в военно-воздушные силы, стремясь воплотить в жизнь свою давнюю мечту о полетах. После нескольких переводов его направили в Касабланку[2], и все это время, нелегкое время обучения и разнообразных лишений, воспоминания о Лулу, о любви, выросшей в разлуке до гигантских размеров, его не покидали.

Возвращение в Париж в связи с переводом в расквартированный в Ле-Бурже 34-й авиационный полк обрадовало его возможностью вернуться в город театров, библиотек и бульваров и вновь увидеться со старыми друзьями… но прежде всего – возможностью вновь войти в тот дом на улице Ла-Шез. Ему было просто необходимо снова увидеть ту девушку, что кладет головку на скрипку и как будто спит наяву.