После пару минут вежливого расшаркивания Михаил Васильевич обратил к главе Польши. По-русски, который тот вполне уверенно знал, так как родился и вырос в Российской Империи:

— Юзеф Юзефович, в минувшей войне мы с вами были противниками. Неприятелями. Но это нисколько не умаляет той храбрости, с которой сражались поляки. Да, вы сложный народ. Полный гонора, иной раз в плохом смысле этого слова. С вами сложно договариваться. Но никто и никогда не мог усомниться в храбрости вашего народа. Достойной как минимум уважения.

— Это приятно слышать, — произнес несколько растерявшийся Пилсудский. Уж чего-чего, а похвалы от Фрунзе он ожидал услышать в последнюю очередь.

— Ваши люди сражали отчаянно. Мне докладывали о массе эпизодов, в которых иные бы сдались. Но поляки дрались. До последнего патрона. А потом, когда и они заканчивались, пытались прорываться на одних лишь голых штыках. Я не в праве награждать ваших военнослужащих. Поэтому я хочу преподнести в качестве жеста доброй воли вам эти двенадцать орденов «Славы». — произнес Михаил Васильевич и стоящий рядом адъютант выступил вперед с большим деревянным пеналом. И распахнул его.

Там лежали золотые кресты в белой эмали, полностью повторяющие старый орден Святого Георгия. Только в центре вместо всадника располагалась красная пятиконечная звезда. Ну и колодка была небольшой, квадратной с характерной георгиевской лентой.

— По статуту — это чисто военные ордена, лишенные всякой политической окраски. Прямой и полный наследник старой георгиевской традиции. Здесь чистые бланки и удостоверения. Впишите туда фамилии самых достойных польских воинов, если найдете достойных. Все на ваше усмотрение. Я уверен в вашей справедливости. После чего передайте нам список награжденных. Они будут включены в общую георгиевскую летопись и правительство Советского Союза станет оказывать им все соответствующие почести и льготы.

Пилсудский растерялся еще больше.

Отказ от такого подарка значил не только страшное оскорбление, но и по сути, признание того, что в польском воинстве нет достойных. Принятие… такого, давненько не встречалось. И как на все это реагировать — он не понимал.

Так что, чуть помедлив, кивнул своему спутнику. И тот принял пенал с наградами и лежащими там же бланками. А сам пожал руку Фрунзе.

— В вашей свите находится Шарль де Голль. Полковник французской службы, который состоял всю войну при Войске Польском. И, по моим сведениям, особо отличился. Сначала собрал вокруг себя остатки разбитых частей и вывел их из окружения. Потом став комендантом Варшавы проявил высочайшую стойкость и талант в ее обороне. Да, удержать город он не мог. Но он старался. И сумел немало замедлить продвижение наших войск. Шарль не поляк, поэтому не имеет право на дюжину обозначенных орденов Славы. Поэтому, если не возражаете, мы хотели бы наградить полковника французской службы за успехи в этой войне.