Однако что-то в ней есть такое. Как сейчас называют, особое, сексапильное, что и привлекает мужиков больше, чем какая-нибудь небесная голубоглазая красота. Н-да!»

Присела. Поздоровалась.

Дарья — она-то явно была бойчее, современнее хлопца-«спартанца» — и посему сразу взяла быка за рога.

— Мы хотим пожениться!

— К чему такая спешка? — так же прямо спросил Казаков.

— У меня сложные отношения с родителями. Они у меня строгие, воцерковленные. И я… я, — она подыскивала подходящее слово и остановилась на самом простом, — я залетела…

Казаков кивнул и внимательно вгляделся в молодое лицо. «Не врет ли? Женщины — народ хитрый! Чтобы подцепить такого парня, могут пойти и на обман». Но, судя по тому, как она слегка покраснела при своих отчаянно-смелых словах, определил: «Похоже, не врет».

Дальше этот странный разговор в придорожном кафе перешёл в практическую плоскость. Казаков пояснил, что по церковным канонам не принято, чтобы венчали без регистрации в загсе. На что теперь уже парочка дружно, хором в унисон возразила:

— Мы же уже подали заявление! — и в подтверждение своих слов показали ему документ. Красивое белое приглашение в загс с оттисненными на открытке двумя кольцами и букетом цветов.

Казаков взял его в руки и внимательно прочитал: «Уважаемые Ефремов Роман Михайлович и Водолазова Дарья Петровна, регистрация вашего брака назначена на… Время прибытия во Дворец бракосочетания 09 часов 35 минут». И подпись. С печатью.

Документ показался Казакову убедительным.

Но он еще колебался.

— А вы вообще-то совершеннолетние?

— Мне двадцать два! — выпалил Роман.

— Восемнадцать позавчера исполнилось! — добавила Дарья.

Тут Казаков сам смутился, потому что вопрос выглядел глуповато. Не были бы совершеннолетними, их заявку в загсе бы не приняли.

— Мы потому к вам и обратились, что вы в этих краях человек неизвестный. Проезжий — приехали и уехали. А нам важно, чтобы до регистрации, а может, и после какое-то время, брак наш сохранялся в тайне.

На его вопрос: «Отчего же?» — пояснили просто:

— Могут быть возражения.

Было еще одно совсем небольшое «но». Которое он и озвучил: