«… – Кто ты для меня?

– Ваша рабыня?

– Ты не рабыня.

– Но кто же я тогда, учитель?

– В любом случае ты не рабыня.

– Я не знаю, кто я на самом деле, но кем бы я ни была, я еще и ваша рабыня…»

Зачем им было нужно говорить об этом? Существует же масса способов уйти от такого разговора: отправиться на пляж позагорать, заняться сексом, спортом… чтение, путешествия, наркотики. Что остается делать, когда приходишь к этому? У меня в памяти всплыло слово «потребление». Язаки и актриса в полном смысле поедали друг друга, пока их терпение не иссякло. И они предприняли это «путешествие», состоявшее из бесконечных сексуальных игр и наркотиков, ради единственной цели: удостовериться, что их отношения больше не могут продолжаться. А почему Язаки так расстроился, когда услышал, что актриса считает себя его рабыней?

Я спросил об этом актрису, когда мы въезжали в Гавану, миновав тоннель, проложенный под руслом реки.

– Не знаю, – ответила она. – Но когда мы расставались, и у меня уже был мой молоденький любовник, перед самым отъездом в Париж учитель сказал мне, что мы были полны противоречий. «Мужчина, если не брать в расчет идиота, который намеревается отдавать приказания актрисе или известной манекенщице, живя с женщиной, которую он любит, всегда будет находиться между презрением и уважением, всегда будет метаться между нормальными отношениями и агрессией. И делать он это будет до тех пор, пока не осознает, что исполнен противоречий. Ибо ищет он рабыню, которую при этом хотел бы еще и уважать, а этого уж никак не может быть. Когда они еще едва знакомы, разница между уважением и презрением очень мала, почти не заметна, ну как наркотики, пока к ним не привыкнешь, их достаточно совсем чуть-чуть. Потом разница становится все более ощутимой, и его положение становится похожим на маятник, движущийся туда-сюда. Он не знает, до какой степени забавна игра в подчинение и превосходство, но он уверен, что в самом по себе превосходстве или подчинении нет никакого удовольствия. Было бы неверным утверждать, что мазохисты находят удовольствие в том, что изображают маленьких детей, отказываются от своего имени, чувств, действий, личности. Такие люди находят наслаждение только в собственном самолюбии, и ни в чем ином. А те, кто по-настоящему ненавидит себя, так сказать, научно подходит к данному вопросу, никогда не становятся мазохистами. Я считал, что ты тоже не была мазо… Но я ошибся. Ты меня разочаровала», – сказал он, и на его глазах я заметила слезы. И так как я увидела его таким впервые, мне показалось, что он говорит правду. Где же это было? Наверное, в номере гостиницы «Акасака», где он обычно останавливался, хотя я не уверена… По правде говоря, я не уверена и в том, что он действительно говорил это. Иногда мне кажется, что он написал это в письме, а может быть, этот разговор мне приснился. Ну и память у меня стала… Если хорошенько подумать, начинает казаться, что он точно не мог сказать такого. Иногда его слова проникали прямо в мое тело… вам известна эта дрожь, это наслаждение, как при анальном сексе? Но слова – это не пенис, и когда они проникают внутрь, они размножаются, изменяются или исчезают, как вирус. Нет, не как вирус, скорее как паразиты. Как-то в Париже я заинтересовалась этим вопросом и пошла в библиотеку, чтобы прочитать о них в энциклопедии. Там не было ничего, кроме специальных научных исследований, поэтому ничего особенного я не нашла, поняла только, что это похоже на… хозяина. Например, почему эхинококк, паразит, напоминающий ленточного глиста, является смертельным для человека, а для лисицы – нет? А ведь лисица в данном случае и есть его хозяин, так сказать постоянный носитель. Человек – всего лишь переносчик, временное пристанище эхинококка. Если постоянный носитель, хозяин, погибает, то погибает и сам паразит, поэтому паразит никогда не убивает своего хозяина. Человек является таковым для ленточного глиста, и даже если глист достигает нескольких метров в длину, человек останется жив. А вот в случае с эхинококком человек непременно умрет. Мне очень понравилась эта книга. В человеческом организме, своем переносчике, эхинококк никогда не достигает стадии полового созревания, он только откладывает яйца, и так до бесконечности. Яйца развиваются в промежутках между костями или внутренними органами. Вот и тогда мне подумалось, что слова этого человека были подобны эхинококку, а я не была их постоянным хозяином. Я была всего лишь переносчиком. Таким образом, они никогда не вырастут наподобие длиннющего глиста, чтобы жить со мной, напротив, они становятся незаметными и исчезают. Вот о чем я думала и оказалась права. Яйца эхинококка могут множиться в организме человека почти до бесконечности. А вы знаете, почему в таких случаях нельзя прибегнуть к хирургической операции? Да потому что капсула, в которой содержатся яйца, очень хрупка. Оперировать нельзя даже в случае болезни органов или их увеличения из-за множащихся яиц. Капсула разрушится от малейшего прикосновения. А она содержит десятки тысяч яиц, и они могут рассеяться по всему организму. И каждое из них будет в свою очередь воспроизводиться внеполовым путем, и их количество будет расти в новой капсуле, и так далее.