Другим знаменитым главарем шайки разбойников IV/X в. был Ибн Хамдун, действовавший между Багдадом и Васитом. Этот романтик типа Ринальдо Ринальдини, поступая по-рыцарски великодушно с бедняками, обирал только богатых[3481], а его роскошный образ жизни вошел в пословицу[3482]. Король разбойников в болотах ‘Имран ибн Шахун приобрел даже политическое значение. Он требовал от правительственных чиновников оплаты выставленного им конвоя, разбил ал-Мухаллаби —- везира могущественного правителя Му‘изз ад-Даула, и последнему ничего больше не оставалось, как провозгласить его в 339/950 г. своим наместником болот[3483].

Однажды пираты, чтобы захватить одну важную персону, напали даже на весьма высокопоставленное общество, спускавшееся вниз по течению. В этой компании были везир и оба предводителя Алидов — ар-Ради и ал-Муртада. Нападавшие на так называемых брандерах (харракат) разбойники кричали: «Давай сюда мужа распутницы!» — что предоставило возможность плывшему с ними секретарю халифа изречь такую остроту: «Они, кажется, шпионили за нами, иначе откуда бы им знать, что наши жены распутницы?»[3484].

Еще больше ущерба причиняли торговому судоходству внутри страны официальные разбойники с большой дороги, и в первую голову Хамданиды в Алеппо, которые наряду со своим «рыцарством» прежде всего отличались невероятно безрассудной налоговой политикой. Самый прославленный правитель этой династии Сайф ад-Даула совершенно разорил главный внутренний порт Сирии Балис, расположенный на излучине Евфрата, установив высокие транзитные пошлины. Сообщают, что на протяжении немногих месяцев он выжал из купцов, державших там грузовые суда, полные зерна, и плоты, груженные оливковым маслом, около 1 млн. динаров[3485]. В Вавилонии дело также не обходилось без внутренних пошлин. Около 300/912 г. между Багдадом и Басрой правительство взимало пошлину в двух местах[3486], и по ночам таможенные чиновники запирали реку. «У обоих берегов Тигра стояли на причале по два счаленных между собой судна, затем поперек реки натягивали канаты, концы которых были закреплены на этих судах, чтобы ночью никто не смог пройти[3487].

В IV/X в. на Ниле царило такое оживленное судоходство, что ал-Мукаддаси на рейде Старого Каира пришел в изумление от множества судов, как стоящих на якоре, так и плывущих. «Тогда спросил меня один египтянин: „Откуда ты?“ — „Из Иерусалима!“ — „Это большой город,— сказал он,— но я уверяю тебя, господин, да укрепит тебя Аллах, если все суда, отправляющиеся отсюда в дальние страны и в родные деревни, пришли бы в Иерусалим, то они могли бы забрать с собой всех жителей, их мебель и утварь, камни и дерево их домов, так что говорили бы: Здесь некогда был город!“»[3488].