Но только прошли праздники, как я уже махал рукой уезжающему такси, которое отвозило брата и его жену в их новую жизнь. Я узнал, что у них всё готово к переезду, прямо за праздничным столом. Все были в курсе этого, я один ничего не знал, потому что не проявлял должный интерес к жизни своего брата. Помню, как зашёл в дом с улицы и ощутил невероятную пустоту. Я понял, каково им было без меня все эти годы, пока я развлекался с друзьями за множество километров.

А на следующий день, на утро, я увидел, как мама рыдает, ещё лёжа в постели.

— Твой брат уехал, скоро и ты уедешь, что я тут буду делать одна? — говорила она.

Мама и папа не ладили друг с другом с самого моего детства. Я множество раз убеждался в том, что им бы стоило давно развестись. Но они продолжали жить вместе, на своё и моё горе, ссорились и не только. Уже не помню, сколько лет они спят в разных комнатах и не имеют общего бюджета. У них всё порознь, даже полки в холодильнике. А с тех пор, как вышли на пенсию и находятся постоянно друг у друга на глазах, ссоры у них стали обычным методом общения. Поэтому оставить маму с отцом — значило оставить её в одиночестве. Пока мой брат жил с родителями, я был за неё спокоен.

— Я никуда не уеду, — отвечал я маме. — Я останусь здесь с тобой.

Я успокоил её. И остался.

2

В нашем городе был один предприниматель по имени Игнатьев Михаил Васильевич, про него слагали легенды, потому что в его владении некогда была половина всего городского бизнеса. Это преувеличение, конечно, но масштаб его деятельности был настолько велик и многообразен, что о нём знал каждый житель нашего города. Я не застал расцвета его компании, вернее, я тогда был ещё очень маленький. С тех пор Игнатьев терпел упадок, что-то он продал, что-то закрыл, но будучи уже в преклонном возрасте каким-то образом ещё оставался в деле. За работой я направился именно к нему.

Я пришёл по адресу в его офис. Это было пятиэтажное здание, больше напоминавшее гостиницу, собственно, чем оно и являлось много лет назад. При входе меня встретило небольшое помещение с панорамным остеклением. Оно было захламлено различными офисными принадлежностями, типа столов, стульев и шкафов. На окнах этого помещения можно было разобрать надпись: «администрация гостиницы». Некоторые буквы отсутствовали полностью, некоторые наполовину, но надпись в целом ещё читалась.

Дальше по коридору я наткнулся на отдел кадров. Там сидела очень болтливая женщина с излишне броским макияжем, который подошёл бы какой-нибудь старлетке, изучающей женские секреты красоты, но никак не сорокалетней даме. Её звали Валентина Александровна, и говорила она высоким и громким голосом, на такой невольно сам переходишь, когда увлекаешься болтовнёй и забываешь за собой следить. Но её голос был особенно тонок, к которому я привык не сразу, честно говоря, я не слышал ни разу, чтобы эта женщина говорила нормальным голосом.