Схватки участились, у Жени отошли воды, и бригада принялась за дело. От эпидуральной анестезии она отказалась. Боли усилились, в какой-то момент они стали нестерпимыми, ребёнок проскочил границу воспалённой плоти, его подхватили умелые руки и Женя услышала пронзительный плач. Боль улеглась. Она увидела радостного отца и махнула ему рукой.

— Прекрасный здоровый мальчик, — сказала улыбающаяся акушерка. — Ты отлично держалась, девочка.

Её переложили на носилки и повезли в палату. Вика, услышавшая крик новорожденного, успокоилась и прослезилась от счастья.

Дома ребёнка поместили в деревянную кроватку, купленную и собранную Санькой на следующий день после родов. В первое время он не давал спать, Женя поднималась с постели, кормила, меняла подгузники, носила на руках, и, угомонив, укладывала его снова. Вика помогала, а утром отправлялась на работу в аэропорт. В субботу утром Женя зашла в Скайп и вызвала Давида.

— Хочешь увидеть сына?

— Ещё бы. Покажи. Ого, какой богатырь.

— Только он мне спать не даёт.

— А потом он тебе жить не даст. Что собираешься делать?

— Обрезание. Восьмой день выпадает на четверг. Я уже связалась с раввином местной синагоги. Он предложил опытного моэля и дал его номер телефона. Я с ним уже говорила.

— А мама знает?

— Ещё нет. Я помню, как она переживала за Бенни. Насилу отец её уговорил. А Соня, папина бабушка, сказала: «Вика, это же красиво».

— Я, Женечка, не смогу прилететь. Сейчас много лекций и семинаров, и сессия на носу, у моих студентов экзамены.

— Справлюсь сама.

— Как ты хочешь его назвать?

— А что ты предложишь? Специалист по еврейским именам среди нас двоих это ты.

— «Рон» тебе нравится?

— Очень. А что оно означает?

— Песня, радость, ликование.

— Здорово, подходит.

— Тогда запиши его Роном.