Но и совершенное знание истории русского языка недостаточно. Огромно количество фамилий, происшедших от диалектных слов. Основа фамилии Кочетов, надо думать, понятна если не всем, то большинству. А основы фамилий Бутримов, Дрогачев, Загоскин, Падерин известны не всюду (бутрим — ветлужское «угрюмый»; дрогач — рязанское «дергающийся, кривляющийся», загоска — олонецкое «кукушка»; падера — северное и сибирское «пурга»). В Даровском р‑не Кировской обл. обитают Шипулины, только словарь местных говоров объясняет, что шипуля означает «тихий, медленный», фамилия Ширманов записана в Горьком и Ульяновске, и именно на Среднем Поволжье известно слово ширман — «карман».

Нередки иноязычные фамилии в чисто русских семьях, например тюркские по происхождению Аксаков, Берсенев, Булатов, Карамзин, Мамаев и др. (часть их описал Н. А. Баскаков, к сожалению, он ограничил себя генеалогическими памятниками, оставив в стороне массу народных фамилий, а с другой стороны — отнес к тюркским некоторые нетюркские); украинские — Кравцов, Мирошников, Тарасенков и др.; польские — Боратынский, Малиновский, Милютин, Скуратов, Циолковский; немецкие — Фонвизин, Фурманов, Шнейдеров и др. Некоторые фамилии действительно обязаны своим происхождением далекому нерусскому предку, но и без этого тесное многовековое общение народов порождало заимствование слов.

Этимологию трудно объяснить, если не знать, какому языку принадлежит фамилия, а это не всегда можно определить. Эти трудности умножены частыми искажениями. Близость гласных е — и спутала фамилии Вишняков и Вешняков, у них совершенно разное происхождение: вишняк — «вишневые заросли», вешняк в Беломорье — «рыбак, уходящий весной в море на промысел». В фамилии Страханцев еще можно узнать Астраханцева, в Леванидове — Леонидова, но труднее догадаться, что Облакатов — это Адвокатов, а Вахромеев, Охромеев, Фоломин восходят к Варфоломею, Стахеев — к Евстафию. Так же и в любом языке: французская фамилия Робеспьер — из Роберт + Пьер. Многие искажения происходили еще на дофамильном уровне.

Искажениям способствуют переосмысления. Непонятное, чужое или отмершее слово родного языка, сохраненное только в фамилии, пытались как-нибудь осмыслить (хотя бы частично) по сходству со значимым: бульвар — «гульвар», поликлиника — «полуклиника», палисадник — «полусадик».

Так, фамилия Сенофоновых во владимирской деревне Егрево восходит к древнегреческому имени Ксенофонт, нередкие фамилии Селиванов, Селиверстов происходят от латинских имен Сильван, Сильвестр, т. е. «лесной», переосмысленных по созвучным привычным словам селить, верста. Обманывает написание фамилии Дорожкин — отчество от обиходной формы Дорошка (каноническое имя Дорофей), как Тимошка от Тимофей, Ерошка от Ерофей (из канонического Иерофей) и др. Имя воспринимали только на слух (⅘ населения страны были неграмотны), а по законам русского языка перед глухим согласным нельзя произнести согласного звонкого, т. е. сочетание жк непроизносимо, произносится [шк]. Писцы же, зная, что, например, произносится [лошка], а писать полагается ложка, превратили Дорошку в Дорожку — написание и этимология ложны.