Подсоединив в удочке более толстый поводок с большим крючком, и насадив на него большого червя, я забросил удочку, подкормил это место остатком перловки, и переживал свою неудачу дальше, не надеясь уже на приличные поклевки. Я сидел, смотрел на неподвижные поплавки, и грустно вздыхал. Клева не было больше часа. То ли убежавший карась распугал всю рыбу, то ли ее здесь больше и не было. Неожиданно левый поплавок зашевелился. В душе появилась надежда, что еще кто ни будь клюнет. Действительно, клюнул еще один карасик, тоже грамм на триста. Три карасика и плотвичка, это уже было неплохо. Начало смеркаться, можно было уже и сворачиваться, но я решил посидеть еще пол часика — а вдруг еще будет поклевка. Поклевка последовала минут через двадцать. Я вытащил карасика весом грамм на семьсот-восемьсот. Несмотря на то, что была уже половина девятого вечера, я решил посидеть еще пол часика. А вдруг еще клюнет? Чем черт не шутит. Потом, правда, сворачиваться будет плохо, при моем зрении в темноте можно будет леску на удочках запутать, но я решил рискнуть. С появившимся азартом я совладать не мог.

Поклевок больше не было, и я решил сворачиваться. Вытащил правую удочку, на которую уже давно не было поклевок, и начал ее складывать. В это время начал двигаться поплавок на левой удочке. Двигался он как-то неуверенно. Сдвинется на десяток сантиметров и застынет, потом опять сдвинется и застынет. Наконец-то он начал двигаться уверенно, но его тащило под левый куст. Если туда затянет, то можно остаться без крючка. Я быстро схватил удочку и потянул леску в сторону, не давая рыбке уйти в коряги куста. Неожиданно я ощутил сильное сопротивление. Там была явно крупная рыба. Поняв, что в кусты ей не уйти, рыба пошла к середине протоки. Удочка согнулась в дугу, я удерживал рыбу на середине протоки, стараясь не форсировать события. Наконец рыба устала, и я начал потихоньку подтягивать ее к берегу. Рыба пыталась уходить и вправо, и влево, но я без особых усилий удерживал ее, не позволяя далеко отклоняться в стороны. Наконец-то я подтянул ее к берегу. Это был большой черный карась, поменьше того, который от меня убежал, но все равно большой. Я затащил его на пятачок ровного берега возле воды, шириной в тридцать сантиметров, протащить рыбу дальше было невозможно, так как дальше берег резко поднимался вверх. И тут я почувствовал, что карась сорвался. Я бросил удочку, упал в грязь на этом пятачке на колени, и схватил карася двумя руками. Но даже из двух рук, он от меня чуть не убежал. Он бился в руках со страшной силой, пытаясь вырваться. Я опять положил его на землю и взял под жабры. Теперь он уже не мог вырваться, и я стал с ним подниматься на верх берега. Тут я и заметил, что карась с крючка не сорвался, порвалась основная леска выше поплавка. Наверно там был какой-то узелок, на нем леска и порвалась. Да и леска на этой удочке стояла старая «клинская», еще с советских времен, такой же толщины, как и поводок на правой удочке. Общий улов на этой рыбалке оказался два с половиной килограмма, а большой карась весил девятьсот тридцать грамм. По итогам этой рыбалки я сделал три вывода: