Окончательное решение о расселении прибывших из Турции горцев принимал начальник Терской области в зависимости от «политической благонадёжности» эмигрантов. Жалобы переселенцы подать не имели права, так как ещё 9 июня 1856 года вышел указ императора, по которому никакие просьбы и жалобы на действия кавказского начальства вышестоящие инстанции не принимали[1499]. Начальники округов нередко ходатайствовали перед руководством о возвращении на родину своих бывших подчинённых. В августе 1867 года М.Т. Лорис-Меликов предупредил начальника Чеченского округа, что отныне его ходатайства о возвращении из Турции чеченцев больше к рассмотрению приниматься не будут[1500]. Не смотря на данный отказ, начальник Чеченского округа вновь обратился в том же году к руководству, с просьбой освободить из-под ареста бывших жителей аулов: Гойтинского, Урус-Мартановского, Ачхоевского, Гехинского и Алхан-Юртовского и передать их на руки родственников. К сожалению ответ начальника Терской области на данную просьбу так и остался неизвестен[1501]. Иногда в решение переселенческих вопросов вмешивался великий князь Михаил Николаевич. В июне 1871 года наместник Кавказа разрешил пропустить в Терскую область 102 карабулака. М.Т. Лорис-Меликов ходатайствовал о возвращении их обратно в Турцию, но Михаил Николаевич не отменил своего распоряжения. Карабулаки остались в Терской области. В 1871 году наместник на Кавказе высказал начальнику Терской области своё мнение о желательной отмене безусловного запрета на возврат чеченцев из Турции. Михаил Николаевич заметил, что запрет этот практически не выполним, и сам Лорис-Меликов его периодически нарушает, оставляя горцев в Терскойобласти. Михаил Тариелович, в ответе, данном 12 июня 1871 года, не согласился с наместником, и этот запрет продолжил своё действие на территории области[1502].

С 1867 года горцы стали возвращаться в Терскую область организованными партиями. Указанные партии обратных переселенцев формировались в Александрополе. За все происшествия, которые могли произойти по дороге из Александрополя во Владикавказ, в каждой партии отвечали двое старшин, выбранных переселенцами. Ответственность они несли перед российскими органами управления[1503]. На границе российские власти снабжали чеченцев в случае необходимости одеждою и обувью, а также кормовыми деньгами, по 5 копеек на человека в сутки и отправляли их партиями во Владикавказ[1504].

Помимо официально зарегистрированных горцев, вернувшихся из Турции, многие, пробравшиеся тайно в Терскую область, стали жить там инкогнито, под чужими именами или в труднодоступных местах — опасаясь высылки в Турцию. Поэтому итоговое количество возвратившихся из Турции горцев можно подсчитать лишь условно. По некоторым данным, в общей сложности в Терскую область возвратилось к середине 70-х годов XIX века почти половина ушедших в Турцию горцев. Большое количество переселенцев вернулось, во время боевых действий и после их завершения, из Турции в 1877–78 годах[1505]. Некоторые из чеченцев во время русско-турецкой войны решили эмигрировать на Ближний Восток, в знак протеста против действий российских властей во время восстания 1877 года и в знак солидарности с единоверцами[1506].