Чжоу Энь-лай заявляет, что, действительно, заключить перемирие — это значит и прекратить огонь. В вопросе об обмене военнопленными отмечает три позиции. Первая — сначала заявить о задержании такого же процента южнокорейских и американских военнопленных, какой соответствует проценту задержания северокорейцев и китайцев, и на этом можно остановиться. Вторая — прибегнуть к посредничеству нейтральной страны. Третья — подписать соглашение о перемирии, а вопрос о военнопленных выделить и продолжать обсуждение этого вопроса дополнительно.

Затем Чжоу Энь-лай вернулся к вопросу о военной помощи и изложил просьбу корейских товарищей дать им 10 полков зенитной артиллерии. Мы сказали корейцам, что у нас нет такой возможности и что мы поговорим с Советским правительством.

Сталин. Ким Ир Сен просил 5 полков у нас. Мы ему обещали и дадим. Может быть, 5 полков даст Китай?

Чжоу Энь-лай повторяет, что у них такой возможности нет и что это для них ново.

Сталин полагает, что этот вопрос нужно выяснить у Ким Ир Сена. На просьбу Чжоу Энь-лая дать 10 полков, независимо от ранее обещанных, товарищ Сталин отвечает, что это надо обдумать.

Чжоу Энь-лай передает просьбу корейских товарищей посоветовать, не следует ли начать бомбежку Южной Кореи. Они не уверены, что это правильно.

Сталин разъясняет, что авиация является государственной и китайским добровольцам использовать государственную авиацию не следует.

Чжоу Энь-лай сообщает, что корейские товарищи спрашивают, не следует ли им начать новое наступление и что Китайское правительство ответило, что они не могут вести стратегическое наступление.

Сталин указал, что, когда идут переговоры о перемирии, не следует вести ни стратегического, ни тактического наступления.

Не следует вести никакого наступления.

Чжоу Энь-лай спрашивает, ссылаясь на просьбу Мао Цзе-дуна, не следует ли пригласить в Москву Ким Ир Сена и Пын Дэ-хуая.