И дальше он рассказал следующее.

Работая на Поное, одной из самых крупных рек Кольского полуострова, Митенев заметил, что в некоторых рыбах ему встречается паразит, известный науке под латинским названием «Myxobolus obesus». Сначала биолог отметил его редкость. Потом задумался над причиной редкости. И только тогда сообразил, что этот вид никак не может здесь быть — не только в Поное, но и вообще ни в одной реке Кольского полуострова! И дело даже не в том, что он характерен для более южных районов: он встречался исключительно в рыбах бассейна Черного моря, с которым Кольский полуостров, как уже говорилось, никогда не был связан. Попасть сюда он мог только с рыбами, причем с достаточно большим количеством рыб, чтобы добраться до Поноя и выжить в течение тысячелетий. И, наконец, встречался он исключительно у пресноводных, непроходных рыб!

Заинтересовавшись этим фактом, Митенев постарался изучить всю специальную литературу. И пришел к следующему выводу: в древности должен был существовать поток, связывавший Балтийское, в то время пресноводное, море с Белым морем и Кольским полуостровом. В том, что подобный канал был на самом деле, биолог убедился, обнаружив этого же паразита в озерах южной Карелии, то есть именно там, где согласно предположениям шведских геологов должен был пойти в Белое море поток балтийской воды…

Таким образом открытие Митенева оказалось еще одним подтверждением моих догадок. Но биолог помнил, что история происхождения саамов — всего лишь одно звено в истории Севера.

— Будем считать, что с саамами вам повезло, — говорил Митенев, продолжая ходить по избушке. — Здесь все сошлось: и происхождение, и оленеводство, и связь с современными тоневыми участками, которые как бы «маркированы» остатками древних стойбищ… Но как сюда вы впишете лабиринты? От Умбы до Сосновки, то есть на всем пространстве берега, где вы нашли во множестве стойбища, скажем, протосаамов, — лабиринтов нет! Они известны на берегу у Поноя, на мурманском берегу — тоже рядом с тонями, как и ваш умбский лабиринт. Насколько мне помнится, вы готовы были признать, что он отмечает именно тоневой участок, практически не изменившийся с глубокой древности, не так ли? А теперь?

— Теперь я как раз и думаю разобраться с лабиринтами, — ответил я в тот раз Митеневу. — Вероятно, на следующий год смогу кое-что о них рассказать. А может быть, и не только о лабиринтах. Как вы помните, осталось еще загадочное древнее поселение морских охотников на мысе Востра, да и многое другое, что известно теперь на берегах Белого моря. Ведь каменные лабиринты найдены не только на его берегах!