Саксон Грамматик, свидетель разрушения этого храма, пишет, что статуя Святовита держала в правой руке рог, который каждый год жрец наполнял вином, чтобы по его уровню судить о грядущем плодородии. За изваянием хранились седло и узда, а также меч бога. Очень возможно, что схожий культ был и у куршей. Пять дюжин жриц Стурлаугсаги находят себе параллель в точно такой же корпорации жрецов у балтийских славян, у которых наряду со священными деревьями и рощами были обширные и богатые храмы в городах. И хотя о городах и крепостях в земле куршей саги ничего не говорят, об их существовании нам известно из «Жития епископа Ансгария». Считается, что оно написано во второй половине IX века архиепископом Римбертом, преемником Ансгария на бременской кафедре, на основании рассказов самого Ансгария.

По его словам, шведское войско, отправившееся в Курляндию, чтобы наказать куров за отказ платить ежегодную дань, сначала разорило город куров Зеебург, в котором «было семь тысяч воинов», а потом осадило Апулию, которая принуждена была сдаться, несмотря на то, что в ней было «пятнадцать тысяч воинов». Города куров оказываются более чем внушительными, что невольно вызывает мысль о преувеличении размеров их населения. Есть и еще одно обстоятельство в рассказе бременского архиепископа: название города — «Апулия» — в сочетании с именем короля свеонов — «Олав» — заставляет думать, что в повествовании о жизни Ансгария был включен отрывок саги о подвигах Олава Тригвессона в Италии, где и находится собственнно Апулия. Подозрение вызывает и название первого города, обозначающего всего лишь некий «приморский город». Так что не исключено, что весь рассказ о карательной экспедиции шведов в Курляндию никакого отношения к Восточной Прибалтике не имеет…

Сходство храмов западных славян, святилищ куршей, сембов и, возможно, пруссов меня не удивляло. У всех этих народов, принадлежавших к семье индоевропейских языков, живших и развивавшихся в тесном контакте друг с другом, сложились и общие представления о мире. Не случайно культ литовского бога грома Перкунаса был распространен на обширнейшей территории Восточной Европы, а при Владимире Святом на какое-то время Перун стал главным богом в Новгороде и в Киеве. С другой стороны, я знал, что многоликие божества западных славян, стоявшие в храмах балтийского Поморья, чтились на Днепре и его притоках, доказательством чего может служить знаменитый Збручский идол. Мне всегда казалось, что и трехличинные капители георгиевского храма в Юрьеве-Польском, каменные маски соборов в Суздале и во Владимире на Клязьме — не что иное, как воспоминание о трехликих языческих богах славян, может быть, слегка облагороженных, перенесенных из пределов храма на его внешние стены. Древние боги славян были не изгнаны и забыты, а как бы «понижены в должности», перейдя из ранга высших божеств на положение стражей-хранителей новой святыни…