Во время перебранки его перепуганная жена, боясь выходить из дома, вызвала полицию. Таким образом, они прибыли на место сразу же после того, как ее муж упал на землю: выйдя из дома, миссис Адебьо увидела, как полицейские пытаются его реанимировать.

Скорая увезла пациента прямиком в больницу, где его ожидала реанимационная бригада. Они уже ознакомились с медицинской картой и были в курсе его повышенного давления и аритмии, от которой он лечился двумя годами ранее.

Его удалось реанимировать, а сердечно-сосудистую систему стабилизировать, но он оставался в глубоко бессознательном состоянии. Уровень сознания измеряется по шкале комы Глазго, которая оценивает открывание глаз, речевую и двигательную реакции. По каждому из трех пунктов дается оценка по пятибалльной шкале, где пять — это норма, а один — полное отсутствие реакции. Таким образом, максимально возможное количество баллов — пятнадцать, минимально возможное — три. У мистера Адебьо по шкале комы Глазго было три балла.

Реанимационная бригада предположила у него травму головы, полученную от удара или падения, но компьютерная томография не выявила переломов или кровоизлияний внутри черепа. По шкале комы Глазго у него по-прежнему было три балла. Его зрачки были расширены и не реагировали на свет. Реакция на голос отсутствовала, не было совершенно никаких двигательных реакций: он даже дышать самостоятельно не мог.

На следующий день вокруг его кровати собрались консультанты-неврологи и нейрохирург[56]. Они изучили ситуацию, ознакомились со снимками и текущим клиническим состоянием и объявили ситуацию безнадежной. Еще они назначили проверку ствола мозга, чтобы определить, имеется ли какая-либо реакция. Такая проверка проводится независимо двумя разными врачами, чтобы исключить ошибку — и сговор.

Проверка подтвердила, что у мистера Адебьо наступила смерть мозга и шансов на выздоровление нет. Новая компьютерная томограмма показала обширные повреждения и отеки по всему мозгу, которые, по их мнению, были вызваны вовсе не ударом и даже не падением. Врачи полагали, что они стали следствием кислородного голодания мозга в период между остановкой сердца и началом реанимационных мероприятий.

Лишь дальнейшая искусственная вентиляция легких могла продлить ему жизнь. Семья мистера Адебьо, набожные христиане, надеялись, подобно многим в их ситуации, на чудо. Любой бы им подтвердил, что искусственное продление жизни ничего не изменит, и от этого уж точно никто не выиграет. Родным невероятно сложно принять такое решение, когда со стороны кажется, будто их близкий попросту спит, если не обращать внимания на трубку и аппарат ИВЛ.