В Ираке и Югославии государственные структуры применили силу с целью поддержания законного порядка, масштабы которой, по мнению внешних наблюдателей, были не адекватны заявленной цели. В ответ на это против названных суверенных государств военную силу применили те государства, которым ООН предоставило право урегулировать конфликт или поддержкой которой, по их мнению, они заручились. В то же время не получили должного осуждения вооруженные методы, которыми курдские и албанские общины попытались добиться своих целей.

Подобная ситуация сложилась и в Турции, где существовал конфликт между курдами и турецким государством. Но в этом случае мировое сообщество сочло возможным не применять силу против турецкого государства или другой стороны конфликта, хотя масштаб насилия с обеих сторон был не меньший, если не больший.

По иному отнеслось мировое сообщество к ситуации в Чечне. Здесь так же, как и в случае с турецкими курдами и югославскими албанцами, действия чеченцев можно охарактеризовать как сепаратистские и направленные против законной власти. Причем методы достижения целей также нельзя было назвать цивилизованными, при том что в отличие от курдов и даже косовских албанцев положение чеченцев в последние десятилетия существования СССР вряд ли можно квалифицировать как угнетение и притеснение национального меньшинства.

Самопровозглашение независимости Чечни было вызвано стремлением силой перераспределить (захватить) власть на Северном Кавказе. Это в конечном итоге привело к вооруженному конфликту с центральной властью, но не к конфликту этнических групп, как это имеет место в юго-восточных районах Турции и на территориях бывшей СФРЮ, где наряду с государственными силовыми подразделениями действовали самодеятельные вооруженные отряды гражданского населения. Напротив, чеченские вооруженные незаконные формирования терроризировали население Чечни и соседних районов Ставрополья и Дагестана.

Тем не менее европейское общественное и политическое мнение склонялось в пользу чеченских лидеров, несмотря на всю противоправность и жестокость их действий. Критиковались же преимущественно действия российского государства.

Безусловно, политическое руководство России ответственно за то, что выпустила ситуацию в Чечне из-под своего контроля, и за нарушение прав человека в зоне конфликта. Другое дело, что там, где уже происходит полномасштабное вооруженное столкновение, это сделать крайне сложно, а соответствующего опыта и политической культуры у российской администрации явно недостаточно. Но если международное сообщество считает возможным в ряде случаев игнорировать принцип суверенитета государства и невмешательства во внутренние дела, то логично было бы также потребовать и от чеченских сепаратистов соблюдения прав человека и цивилизованных норм достижения своих политических целей.