Папа, надо сказать, терпеть Джерри не мог.
— Ну и видок у этого типа — что-то среднее между придурком-раввином и скользким адвокатишкой, из тех, кому звонят, когда сосед наверху оставил кран открытым и с потолка на кровать льется Ниагара.
— Со мной он очень мил, — возразила я.
— Это чем же он мил? Тем, что достал тебе билеты в партер на «Кордебалет»[118] и несколько раз сводил поужинать в «Сарди»[119]?
— Потому что он знает, как укротить маму.
— Эту сумасшедшую никому не приручить.
— Кажется, Джерри нашел способ.
Папа посмотрел на меня так, будто я плюнула ему в лицо. Отвернулся, жестом велел официанту принести ему еще виски с содовой.
— Ну, валяй, распиши мне теперь, какой она стала богачкой.
— Не уверена, что мама считает себя богачкой.
— Согласен, это клиенты у нее богатые.
— Мой друг Хоуи только что с маминой помощью купил квартиру в Челси, а его богатым не назовешь.
— Это тот пидор, что ли?
— Не называй его так, папа.
— Я сказал что-то, чего ты не знала? Нет, ты вспомни, когда мы с тобой последний раз ужинали в городе, а он за тобой заехал — куда-то вы потом вместе собирались, — и он как начал за столом болтать со мной запанибрата, мне так и показалось, что этот гребаный Крошка Тим меня закадрить пытается.
— Господи, папа, ну зачем ты говоришь такие вещи?
— Потому что это, блин, правда.
—