[79c7-e9] Следует предположить, что начало всего этого имеет вот какую причину: всякое живое существо обладает очень большим внутренним теплом в крови и в жилах, являющих собою как бы источник телесного огня; именно его мы уподобляли плетению нашей верши, когда говорили, что внутренняя ее часть соткана целиком из огня, в то время как внешние части — из воздуха. Между тем должно признать, что все горячее от природы стремится наружу, в соответствующее ему по природе место; поскольку же у него есть лишь два выхода, один из которых ведет наружу сквозь тело, а другой через рот и ноздри, то стоит горячему устремиться в какой-либо один выход, как оно круговым толчком гонит воздух в другой, причем вдавленный [воздух] попадает в огонь и разогревается, а вышедший — охлаждается. И вот когда соотношение теплоты изменится и [воздух] станет более горячим у другого выхода, он в свою очередь сильнее устремится туда, куда повлечет его природа, а круговой толчок погонит [воздух] к противоположному выходу. Бесконечная череда этих действий и противодействий образует круговорот, направленный то туда, то сюда, который и дал начало входу и выходу.

[79c7-e9] Следует предположить, что начало всего этого имеет вот какую причину: всякое живое существо обладает очень большим внутренним теплом в крови и в жилах, являющих собою как бы источник телесного огня; именно его мы уподобляли плетению нашей верши, когда говорили, что внутренняя ее часть соткана целиком из огня, в то время как внешние части — из воздуха. Между тем должно признать, что все горячее от природы стремится наружу, в соответствующее ему по природе место; поскольку же у него есть лишь два выхода, один из которых ведет наружу сквозь тело, а другой через рот и ноздри, то стоит горячему устремиться в какой-либо один выход, как оно круговым толчком гонит воздух в другой, причем вдавленный [воздух] попадает в огонь и разогревается, а вышедший — охлаждается. И вот когда соотношение теплоты изменится и [воздух] станет более горячим у другого выхода, он в свою очередь сильнее устремится туда, куда повлечет его природа, а круговой толчок погонит [воздух] к противоположному выходу. Бесконечная череда этих действий и противодействий образует круговорот, направленный то туда, то сюда, который и дал начало входу и выходу.

Платон ясно показывает, что, по его мнению, в глубине [тела] находится пространство, которое тоже можно обозначить как большая верша, и ее он называет неким источником огня. Этот жар, как он думает, поднимается к тому, что имеет родственную ему природу. Если жар, находящийся в венах, выходит вперед через рот, то его содержание уменьшается во внутренних воздушных полостях [малых вершах]. В то же время внешний воздух, посредством кругового толчка, попадая внутрь, нагревается огнем, а то, что выходит, наоборот, охлаждается. В результате получается, что нагреваемое поднимается к тому, что имеет родственную природу, поэтому воздух, содержащийся во внутренних полостях, выходит следом через внешнюю оболочку. В свою очередь, за ним следует воздух, находящийся между внутренними полостями [малыми вершами] и ртом. Наконец, идет воздух снаружи, который движется круговым толчком вокруг того воздуха, который выходит, так как нет пустого пространства, которое могло бы вместить воздух, выходящий из тела. Соответственно, этот воздух придает движение тому, который находится рядом, а этот последний под влиянием данного толчка перемещается в место, откуда уже вышел предыдущий воздух, и заполняет его. Следовательно, движение не является в точности круговым, оно не возвращается в одну и ту же точку, тем не менее, по мысли самого Платона, это движение постоянно возобновляется. Поэтому учение Платона отличается от учения Гестия из Академии, а также от мнения Эрасистрата, утверждавшего, что воздух движется по идеальному кругу и всегда возвращается одним и тем же способом в одну и ту же точку. Напротив, Платон утверждает, что движение идет не по одному и тому же кругу, а скорее по полуокружностям, которые движутся навстречу друг другу.