Его пальцы сплетаются с моими, а глаза пристально вглядываются в лицо, изучая каждый миллиметр. Он держит меня крепко, как будто боится, что я исчезну в облачке дыма или вырвусь и убегу.

– Это и правда я. Мне так о многом нужно тебе рассказать, но сначала самое главное: я никогда от тебя не отказывалась, не хотела, чтобы ты уехал. Родители сказали, что ты решил начать все сначала и исчез. Что ты меня бросил. Все эти годы они мне лгали, твои письма и открытки я нашла только после их смерти. И с тех пор ищу тебя.

На его лице одно за другим сменяются чувства. Гнев. Печаль. Сожаление.

– Столько всего произошло, – наконец тихо говорит он.

– Я знаю. Не все, конечно. Я прочитала твое последнее письмо и поняла, что ты имел в виду. Я пошла по твоим следам, увидела то, что видел ты, встретила тех, кто изменил твою жизнь. Со мной отправились Белинда и Майкл, мой двоюродный брат, мы отыскали Аду и Джеральдину и других. Нашли бар «У Мадигана» и решили, что ты погиб.

– Нет, – отвечает он, и я глажу обгоревшие руки, по которым можно о многом догадаться. – Умер Джош, другой наш бармен. Я пытался… добраться до него, но не смог. Так же как к вам с Грейси.

Сколько невыразимой боли в его словах! Она мучает его, изводит все эти годы. Вина давит на него, и он живет с этой болью много лет, один.

– Я знаю, что ты пытался помочь, Джо, ты бы скорее умер, чем бросил нас. Мне столько нужно тебе рассказать…

Кивнув, он высвобождает свои руки из моих. Без его прикосновения мне сразу же становится холодно и одиноко. Я так долго не сжимала его рук и теперь не хочу выпускать их ни на минуту.

– Ты обо всем мне расскажешь, – говорит он. – И я тебе тоже обо всем расскажу. Мы проговорим до рассвета, а потом будем гулять в парке и снова разговаривать. Мы можем говорить ночи напролет, как раньше, когда мы смотрели на звезды или шептались, чтобы не разбудить Грейси. У нас на все будет время. А сейчас мне хочется одного…

Он отходит, и я смотрю, как двигаются его плечи, как широко он шагает, смотрю на завитки волос на его шее. Он здесь. Я здесь. Мы оба живы, и это начало, а не конец.

Достав из кармана пригоршню монет, он бросает их в музыкальный автомат в углу и нажимает на кнопки. Нажимает по памяти, не глядя.

Джо идет ко мне, и я слышу знакомые медленные хлопки в начале песни. Нашей песни. Той самой, что так долго звучала для каждого из нас.

Он снимает с моего плеча рюкзачок с Дорой-путешественницей и, улыбаясь, кладет его на стол. Нежно отводит прядь волос с моего лица, и я тянусь за его рукой. Джо обнимает меня, и я опускаю голову ему на грудь. На мягкую ткань футболки с именем нашей погибшей дочери.