Самое яркое выражение Пути Утверждения в европейской литературе содержит творчество Данте Алигьери. Там факты реальной жизни переводятся в реальность поэзии; они все сливаются в то, что

Главное качество «Комедии»[6] — ее «постоянство», как в смысле долговечности, так и в смысле последовательности, а важнейшая сущность этого постоянства — поэзия, которую, конечно же, не следует путать с религией. Мы не знаем, следовал ли сам Данте Пути, определенному им, и это не наше дело. Мы не знаем, был ли он «мистиком», и это тоже не наше дело. Смысл по-настоящему великого поэта в том, что он отсылает нас не к индивидуальному опыту, а к общечеловеческому; он ведет нас от общего к частному, которое на поверку оказывается куда более общим, чем представлялось поначалу. Мы можем сказать о Данте только то, что у него достало гениальности представить Путь Утверждения так, что он стал Путем Образов. Если человеку близки определенные образы, в них он и должен работать, именно в них, а не в других. Дантовский Путь начинается с трех вещей: самого опыта, среды этого опыта и средств понимания и выражения этого опыта; иначе говоря, это — женщина, город[7], поэзия; можно сказать и более конкретно — Беатриче, Флоренция и Вергилий. Эти образы никогда не разделяются, даже в начале; к концу они и вовсе сливаются и становятся одним большим сложным образом, которым выражается Богочеловек.

Данте выбирает для себя именно эти образы, но, разумеется, это не единственный выбор, не единственный метод Пути. В английской литературе ближе всего к дантовскому Пути стоит «Прелюдия» Вордсворта и другие его стихи. «Прелюдия» начинается также с утверждения образов, но на этот раз с «фонтанов, лугов, холмов и рощ». Если бы талант Вордсворта был равен дантовскому, мы бы имели анализ и запись Пути Утверждения, вполне сопоставимые с итальянскими. Но этого не случилось. Вордсворт собирался говорить о «тайниках человеческой силы», но так и не собрался. И все же само название поэмы напоминает нам, что он ставил перед собой не меньшую задачу; он действительно хотел прийти к пониманию в поэзии «двух великих целей — свободы и силы». Вергилий говорит Данте:

«Эта сила, эта благородная добродетель (есть) свобода воли, свобода воображенья», говорит Вордсворт. Он скорее напомнил нам о Пути, чем определил его для нас. Но он напомнил нам также о значении воображения, способного понимать образы, реальные или поэтические.

и опять:

и опять:

Казалось бы, стоит ли цитировать столь длинный фрагмент? Однако на то есть две причины: 1) фрагмент описывает сложность Пути образов, 2) ряд фраз, как и следовало ожидать, точно соотносится с дантовским Путем. Опрометчиво предполагать, что Путь Утверждения проще Пути Отрицания. Утвердить достоверность образа, который в данный момент нравится или не нравится — например, образа ближайшего соседа, — столь же сложно, как отрицать свой собственный образ, независимо от того, нравится он вам или не нравится. Выработать в себе подобную способность — трудное, сугубо индивидуальное дело. Для Данте это Чистилище «Комедии», а «дорогой голос» Беатриче помогает совершенствованию поэта и в «Новой Жизни», и в «Раю». Да, Вордсворт не равен Данте, его стих не так совершенен, но принципы становления души и у Вордворта, и у Данте одни и те же.