Потом и это надоело,

Затих в задумчивости я.

В мое натруженное тело

Вползала вновь тоски змея.

Я снова пил, но не куражил,

Беседы умные я вел,

Смотрел в глаза я кротко вражьи

И сети хитрые я плел.

Потом я и на это плюнул,

Ушел в себя, забывши всех,

На свечку горьких дней я дунул

И вспомнил вновь веселый смех.

И жизнь казалась мне дорогой,

Что звала сладкою струной.

Но черт возьми! и здесь я ноги

Свои сломал! Тьфу, боже мой!