Светлый фон
Не жалей ты листья, не жалей,

А жалей любовь мою!

А жалей любовь мою!

А жалей любовь мою и нежность!

А жалей любовь мою и нежность!

И нежность…[2]

И нежность…[2] [2]

Пока Младший наслаждался танцем, сам я старательно занимал себя тем, что мысленно фиксировал всех, на кого натыкался наш блуждающий взгляд — лучшего способа отвлечься как-то не придумалось. Ну а кругом было на кого посмотреть. Трефилова танцевала со Степановым, аккуратно удерживая при этом Толика на некотором расстоянии от себя. Римма Ласкер — с Серегой Громовым. Майю Абашидзе кружил по залу Санек Завьялов, а Оля Парфенова составляла пару Руслану-«Кржемелику».

Попался мне на глаза и Игонин со своей партнершей, высокой, вполне под стать ему девицей — наверное, той самой Юлькой: я же ее так пока в лицо и не знал.

Наконец мелодия смолкла.

— Спасибо, — вежливо поблагодарила Захарова партнера.

— Тебе спасибо, — расплылся в глуповатой улыбке юный пионер.

Затем он предупредительно отвел Милу к ее месту. Сам явно хотел сесть рядом, но свободных кресел поблизости не оказалось — пришлось подниматься двумя рядами выше.

«Уфф, — только здесь выдохнул Младший. — И как я не обращал на нее внимания раньше?»

«Был увлечен Яной Казанцевой», — усмехнулся я.

«Невероятно! Ничего плохого не хочу сказать про Яну, но Милка… Ох! Когда она на меня своими грудями навалилась — думал, там же на месте и…»

«Я заметил».

А дискотека между тем шла своим чередом: