— Если бы вы пришли сюда на час раньше, — сказал он, — вы бы уже обладали ключом к вашей загадке.

Последовало объяснение одной из самых занятных шуток, сыгранных со мной за всю мою карьеру подземного исследователя.

Когда минеры отыскали на склоне горы и расчистили уходящую вглубь трещину, производившему работы подрядчику пришла оригинальная мысль привести сюда гигантские автоцистерны, принадлежавшие управлению мостов и дорог, и через резиновые шланги вылить в трещину всю содержащуюся в них воду. Этот-то поток воды, сильно загрязненный мусором и разрытой землей, я встретил в том месте, где он низвергался в реку, но ничто не давало мне повода заподозрить его искусственное происхождение. Просто подрядчику захотелось посмотреть, вся ли вода будет поглощена трещиной, что было бы хорошей приметой.

Мое наблюдение пришлось как нельзя более кстати и, хотя заставило меня пережить большую тревогу, дало великолепные экспериментальные результаты. Земляные работы были успешно завершены, и с 1939 года люди в грот попадают через искусственный колодец по винтовой лестнице. Этот вход позволяет посетителям быстро достигать того места подземной реки, где их ждут прогулочные лодки.

Под землей часто бывают недоразумения, но они далеко не всегда носят такой драматический характер, как те, о которых было только что рассказано. Гораздо чаще их можно отнести к разряду более приятных и совсем безобидных.

Однажды мы с моим верным спутником Жерменом Гатте и помощником Марселем Понсом бродили по нижним этажам пропасти Эспаррос в Верхних Пиренеях. Гатте, только что отделивший очень красивые кристаллы кальцита от покрытого сталагмитами пола, поднялся на ноги, предварительно запаковав и бережно уложив хрупкие минеральные образцы. Понс, с интересом наблюдавший всю эту операцию, нагнулся, может быть, для того, чтобы убедиться, что ничего интересного не осталось.

Он резко выпрямляется, размахивая чем-то очень маленьким:

— Смотрите, перо летучей мыши!

Вот уж поистине неожиданность. Мы подходим к нему, недоверчивые и насмешливые: прямо скажем, есть с чего! А он, ликуя, сует нам под нос крохотное шелковистое перышко, которое держит толстыми, запачканными глиной пальцами. Мы сотрясаемся от хохота, такого хохота, который, конечно, никогда не раздавался в этой пропасти.

Понс, растерянный и обиженный, продолжает настаивать: «Я не вру, я его только что нашел здесь, на земле!» — и снова предъявляет нам вещественное доказательство. Несколько успокоившись, мы попытались посвятить нашего спутника в элементарные понятия зоологической классификации рукокрылых и уверить его, что летучая мышь из басни^[51] врала ласке, пытаясь сойти за птицу. Однако все это, конечно, не могло объяснить необычного в таком месте присутствия воробьиного пера, и я тщетно пытался найти разгадку.