Скромный рост один метр шестьдесят шесть сантиметров (скажем, средний рост, ибо средний рост француза составляет один метр шестьдесят пять сантиметров) я приобрел не сразу. Я рос до двадцати двух лет.

Ребенком я был слишком мал для своего возраста, всегда был самым маленьким в классе, что было для меня источником многих обид. Каждый раз, когда дома кто-нибудь упоминал о моем маленьком росте по сравнению с братьями, рост которых был один метр семьдесят шесть и один метр семьдесят семь сантиметров, мой отец (его рост — один метр семьдесят один сантиметр) говорил, смеясь: «Этому никогда не стать артиллеристом!» (В те времена, чтобы двигать пушки и управляться с ними, нужны были «силачи».)

Теперь пушки несравненно больше и тяжелее, но управлять ими стало легче. И, несмотря на отцовское предсказание, я как раз стал артиллеристом!

Из спелеологов, которые помещаются под планку антропометра, не поднимая ее выше одного метра шестидесяти пяти сантиметров, я хочу назвать моих непосредственных коллег — Гатте, Дельтейля и моего сына Рауля. А как не вспомнить, что рост моей матери, жены и четырех дочерей колебался в пределах от одного метра пятидесяти двух сантиметров до одного метра пятидесяти семи сантиметров.

Не могу не упомянуть также моего коллегу Рене Жана, великолепного спелеолога из Карпентра, точного роста которого я не знаю, но часто я бывал свидетелем того, как он пролезал не хуже крысы в ходы и трещины, куда никто не мог за ним последовать.

В некоторые особенно сложные и узкие лазейки я отправлял младшего брата Марсиаля, пока он был меньше меня. Также, будучи «противоестественным отцом», я использовал маленький рост собственных детей, когда они были еще совсем юными. Они прекрасно — с большой охотой и преданностью — справлялись с подобными ответственными заданиями, для которых были незаменимы. Они не уступили бы своего места за полцарства!

Из спелеологов, маленький рост которых ставил их в выгодное положение, самым «большим» был Э. А. Мартель — сто шестьдесят пять сантиметров.

Небольшого роста, но хорошо сложенный, он держался очень прямо, двигался быстро и решительно. Короткая вьющаяся бородка подчеркивала энергичное выражение лица. У Мартеля были правильные черты лица, четко выделялась линия профиля, которую, казалось, лучше всего было определить как профиль «исследователя и завоевателя»; обращали на себя внимание трепещущие ноздри, но больше всего запоминались ясные голубые глаза, которые, по прелестному выражению моей жены, «позволяли ему даже в самых глубоких и темных пропастях всегда нести с собой кусочек голубого неба».