Костя явно раздражал командира, но, сколько Антон ни бился, сколько ни писал рапорты, Костю в другой экипаж не переводили. Честно говоря, работать с ним желающих не было.

Антон с горечью подумал, что психологическая совместимость экипажа для руководителей полетов просто пустой звук. Хоть плешь им проешь — все едино: не видим целесообразности…

Некрасивый, с длинными худыми руками, Костя Акимов пользовался у женщин совершенно необъяснимой популярностью. И красавчик Антон совершенно не мог понять этих дур. К тому же Костя был пилотом от Бога.

В другой стране и в других условиях именно Костя был бы командиром корабля, а не Антон. Но служебный рост сдерживало количество летных часов и нашивок, что не давало Косте возможности перепрыгнуть через пару ступенек вверх. И он постоянно демонстрировал, как ему надоело заниматься скучным делом, быть в подчинении у того, кто уступает ему в профессиональных качествах. Он словно отбывал повинность, нехотя выполняя все распоряжения командира.

Особенно бесили Антона те ситуации, когда Костя быстро и безошибочно находил решения, которые складывались в голове Антона гораздо позже. Тогда Костя делал некое неуловимое движение и в ответ на команду первого пилота лениво выдавливал из себя, что уже давно все сделал, и обязательно добавлял, что если бы ждал, пока ему прикажут, то старенький Ил давно стал бы коллективным гробом…

Еще лет двадцать назад мощный и комфортабельный Ил-62М был флагманом отечественного самолетостроения и одним своим видом вызывал законную гордость: вот ведь умеем же!

А сейчас по соседству с застывшими на влажном темном бетоне «боингами» и А-310 он казался чересчур неуклюжим, слишком обшарпанным и совершенно безнадежно устаревшим.

За четверть века техника сделала гигантский прыжок вперед, обесценив прошлые достижения. Но теперь, как ни затягивай пояс, мы уже не могли оказаться впереди планеты всей, поскольку и в ракеты, и в балет, и в самолеты необходимо было вкладывать деньги. Хотя Аэрофлот для дальних перелетов и закупал «боинги», но на европейских трассах по-прежнему преимущество оставалось за старичками Илами.

С двух сторон замелькали огни взлетно-посадочной полосы, лайнер понесся по прямой, постепенно набирая ход. Рукоятка руля на себя, толчок… и вот пробег уже перешел в полет…

Антон мастерски оторвал тяжелую махину от бетонной полосы, легко приподнял, точно пушинку. Он покосился на Костю, но тот скорчил кислую рожу. Опять недоволен, гаденыш. Опять думает, что он здесь единственный и неповторимый виртуоз, ас воздушных трасс… Щенок!