В пении, раздающемся «в лучах заходящего солнца», следует, возможно, видеть не указание на неизбежность смерти – поскольку все, что могло умереть, уже умерло, – но неистребимое воспоминание об утраченном счастье. Такое прочтение «Сплина II» позволяет, во-первых, вернуться к первому стиху: «Я имею больше воспоминаний…»; во-вторых, оно показывает, что одно из воспоминаний, на обилие которых жалуется поэт, составляет исключение: связанное со смертью, с отсутствием отца, с близостью матери, оно, по-видимому, остается одним из источников пения. В этом случае утверждение собственной памятливости в начале стихотворения начинает звучать уже не горестно, а с молитвенным благоговением: «Я не забыл».
Рифмы для пустоты
Рифмы для пустоты
«Поэт, не знающий в точности, сколько рифм есть у каждого слова, неспособен выразить какую бы то ни было идею»[692]. Кажется, по отношению к слову «vide» (пустой, пустота, опустошает)[693] Бодлер решил применить свой принцип особенно последовательно. Он помнит все богатые рифмы на него: