* * *

К большому сожалению, современная цивилизация проникает и в эти священные места. Даже далеко в горах, в нашей конечной цели Бадринатхе, который открывается на несколько летних месяцев, примерно с начала апреля до середины октября, потому что в другое время снегом все заваливается и оттуда все уходят. Даже там, высоко в горах, есть магазины, в которых все продается в целлофановых пакетах, как конфетки. А так как у индусов нет службы, которая вывозит мусор, пакеты бросают на дорогу, в Ганг. И мусора становится все больше и больше. И это, конечно, неприятное зрелище. Вдоль дорог куча целлофановых пакетов, бутылок. Даже в маленьких деревнях телевизоры, по которым идут низкопробные программы. И что удивило моих попутчиков – они увидели даже пьяных индусов, что совсем недавно было неприемлемо, но они поверили, что спиртное в небольших дозах допустимо + все больше проявляется во всей красе принятие других западных «ценностей», как итог разрушается институт семьи, а это значит, что скоро общество начнет стремительно деградировать и разрушаться.

Но очень сильно вдохновляет то, что там много аскетов и по-настоящему духовных людей. Потому что на Западе под духовными людьми мы понимаем того, кто возглавляет какие-то духовные, религиозные институты, а в Индии, особенно в больших общественных местах, вы очень часто можете видеть людей, одетых как Садху (святые, отшельники), в шафрановых оранжевых одеждах, но они ходят и собирают деньги, просят пожертвования, это у них как бизнес.

Но в глубине Гималаев еще сохранились настоящие Садху. Меня поразила дорога от Харидвара до Бадринатха: больше 300 км, и почти постоянно в гору, если пешком, то идти неделями. Вы поднимаетесь в высоту на 3,5 тысячи метров, и непонятно, где вы спите, дороги все пустынные, камни падают, холодно, ветер сильный, постоянно машины проносятся (героем себя чувствую, что на хорошей машине одолели эту дорогу). Они же ничего, как правило, не просят, идут, надеются на Бога, на то, что он им пошлет. И эта культура подлинной духовности в какой-то степени еще сохранилась, там очень много искренних паломников. Они понимают, что главная ценность человеческого рождения и этой короткой жизни – возможность познать Божественное, а не становиться рабом своих чувств.

Я периодически останавливался и смотрел в их глаза. Помню, один аскет примерно лет 50 выглядел очень уставшим и обессиленным, но в машину не сел и обрадовался пожертвованию: оно давало ему возможность пообедать в ближайшей деревеньке, явно впервые за многие дни. Они идут, повторяя Святые имена, мантры и стараясь быть в медитативном состоянии.