Двенадцатая глава говорит о духовных дарах в Церкви. Отличительною особенностью жизни Церкви Христовой в век апостольский было чрезвычайное проявление благодати Божией в виде духовных дарований, какими обладали верующие. Апостол перечисляет здесь следующие духовные дарования: дар мудрости, знания, веры, чудотворения, пророчества, различения духов, дар языков и их истолкования. Эти дарования должны были содействовать успеху евангельской проповеди среди неверующих. Но среди коринфян многие стали смотреть на эти благодатные проявления Духа Святого как на повод к тщеславию и превозношению. Пытаясь овладеть более поразительным даром, некоторые впадали даже в самообольщение и, не обладая никаким даром, неистовствовали, произнося нечленораздельные и никому непонятные слова, а иногда, в омрачении ума и сердца, выкрикивали богохульные мысли, произнося, например, анафему на Иисуса. Тут сказалось влияние языческих прорицательниц вроде Пифии или Сибиллы. В искусственно вызываемом ложном вдохновении они с пеной у рта, с распущенными волосами выкрикивали или непонятные, или двусмысленные изречения и производили сильное впечатление на людей, настойчиво домогавшихся у них ответов. Таковы, например, и современные сектанты — хлысты, пятидесятники. Апостол предостерегает христиан от языческого взгляда на духовные дарования и отношение к ним. Он разъясняет, что все духовные дарования в Церкви есть действия Единого Духа Божия (ст. 3-11). Поэтому как не может находящийся под наитием Духа Святого произнести хулы на Бога, так не должно быть никакого соперничества между обладающими различными духовными дарованиями. Как тело человека состоит из разных членов и каждый из них имеет свое особое определенное назначение, и между ними не может быть соперничества, так и в Церкви не может быть соперничества между христианами^ составляющими единое Тело Христово, в котором каждому поручено свое особое служение: одним апостольское, другим пророческое, третьим учительское, иные получили дар чудотворения, иные — исцеления, вспоможения, управления, разных языков (ст. 12–30). Апостол советует коринфянам ревновать о «дарах больших». Больший же из всех благодатных даров — это дар любви. Ему и посвящена следующая глава.

Тринадцатая глава справедливо именуется некоторыми «дивным гимном христианской любви». Только одна любовь и дает истинный смысл и истинную цену духовным дарованиям и подвигам человеческим. Без любви человек может говорить всеми языками человеческими и даже ангельскими, но речь его будет «медь звенящая, или кимвал звучащий». Без любви человек — ничто, хотя бы он имел дар пророчества и знал все тайны, и имел все познания и всю веру, которая двигала бы горами. Без любви не имеют никакого значения даже такие подвиги самоотвержения, как раздача всего своего имения и предание тела своего на сожжение. Стихи 4–7 посвящены характеристике любви. Свойства любви таковы, что она поистине является исполнением всего закона, по выражению св. апостола Павла в Рим. 13:10. Это — долготерпение, милосердие, отсутствие зависти, хвастовства, гордости, духа бесчинства, бескорыстие, негневливость, забвение обид и оскорблений, отсутствие радости при несчастиях других, любовь к правде, полная вера, твердая надежда и готовность переносить всякие скорби. Проповедь, дар языков и знания суть только временно необходимые дарования, а любовь останется вечно, она «никогда не перестает» (ст. 8-10). То можно назвать лепетом, мыслями и рассуждениями младенца, а любовь есть принадлежность совершенного человека, когда он увидит Бога не как сквозь тусклое стекло, не гадательно, но лицом к лицу, и познает Его не отчасти, но вполне, точно так, как теперь знают человека (ст. 11–12). «Теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше» (ст. 13) — это самые высшие дарования, но и из них выше всех любовь, потому что, как говорит св. Златоуст, «вера и надежда прекращаются, когда являются блага, составляющие предмет веры и надежды» (то есть в будущем веке). «В будущей жизни излишня вера, — говорит блж. Феодорит, — когда явными соделаются самые вещи. Также излишня там и надежда. Но любовь тем паче возымеет силу, когда упокоятся страсти, тела сделаются нетленными, а души не будут избирать ныне то, а завтра другое».