Эта политика членства помогает объяснить, каким образом христианство могло позволить себе принимать представителей всех классов общества, в том числе неимущих. Пока они не злоупотребляли чужой щедростью и не предавались пороку, они могли считаться полезными. В сущности, христианские церкви становились инструментами социальной мобильности, давая образование целеустремленным ученикам. Один христианин II века отмечал: «Не только богатые среди нас проявляют интерес к нашей философии, но и бедные получают наставления даром… Мы принимаем всех, кто имеет желание слушать»⁵¹.

Формула отличается четкостью: обращайся ко всем, держись за честных и усердных. Но подтекст этой формулы – недопущение, чтобы «всеобщая любовь» стала поистине «универсалистской». За пределы христианского братства ее распространяли осторожно и с оговорками; во всей полноте любви отказывали тем, кто не присоединялся к братству, и тем, кто присоединился, но не отрабатывал членство. Результатом должна была стать органически сплоченная церковь. Как высказывается Павел, «мы многие составляем одно тело во Христе, а порознь один для другого члены»⁵².

Смысл предписания Еврейской Библии любить ближнего как себя самого всегда зависел от определения «ближнего». Павел изменил его, но не придал ему всеохватности. «Ближний» – это не просто любой «иудей или грек». Как писал Питер Браун о Римской империи III века, «учение церкви объяснило христианину, кто не является ему ближним: ближний христианина не обязательно его родственник, не сосед по району, не соотечественник и не земляк; ближний христианина – его собрат-христианин»⁵³.

Братьев – да, но врагов?

Братьев – да, но врагов?

Есть одна разновидность христианской любви, которая не укладывается в эту формулу и не может объясняться с точки зрения уз, существующих внутри собрания или между собраниями. В двух евангелиях Иисус говорит: «Любите врагов ваших»⁵⁴. Какова практическая логика, подкрепляющая такой вид любви? И если за ней стоит практическая логика, почему ее не чувствовал Павел, никогда не произносивший подобных слов?

На самом деле Павел, который действительно не призывал любить врагов, довольно близко подошел к этому призыву. Настолько близко, что можно предположить: он не только чувствовал подкрепляющую его логику, но и, возможно, сам ввел эту идею в христианскую литературу. Вероятно, только потом ее приписали Иисусу, хоть и в более полной и насыщенной форме.

Как мы уже видели, предписание «любить своих врагов» появляется в Евангелиях от Матфея и от Луки. В версии Матфея Иисус говорит: «Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас». В Послании к Римлянам, написанном за десять с лишним лет до евангелий от Матфея и Луки, Павел призывает: «Благословляйте гонителей ваших; благословляйте, а не проклинайте». И хотя Павел не призывает любить врагов, он добавляет: «Если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напой его». В том же фрагменте Павел говорит: «Никому не воздавайте злом за зло… не мстите за себя». Подобно этому Иисус, прежде чем посоветовать людям любить своих врагов, заявляет: «Не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую»⁵⁵.