Возможно, нормативный портрет Иисуса избавит богословскую критику от неудовлетворительных суждений и образов веры. Но если начать мерить их простой меркой, это в кратчайшие сроки уничтожит свободу духа. А кроме того, это будет подразумевать, что христианскую Благую Весть можно отождествить с какой угодно ее формулировкой. Может быть, именно этого и хотел Матфей, – как и другие, все, кто пытался вслед за ним согласовать Евангелия. Причины этого можно понять. Христианской церкви всегда приходилось держать под контролем восторженность веры. Вероятно, именно потому и были сочинены Евангелия. Но, кажется, в том, что многие Евангелия были приняты в канон, проявила свою волю высшая мудрость [30].
Фрэнсис Уотсон заходит еще дальше:
Перед лицом этой множественности, совершенно несовместимой, у нас лишь две возможности: либо выбрать одно из Евангелий как исторически достоверное и отвергнуть остальные, либо принять как данность то, что истина четырех Евангелий не обретается на историко-литературном уровне… Вот так Евангелие из четырех частей знаменует конец всех наших попыток воссоздать жизнь исторического Иисуса [31].
Перед лицом этой множественности, совершенно несовместимой, у нас лишь две возможности: либо выбрать одно из Евангелий как исторически достоверное и отвергнуть остальные, либо принять как данность то, что истина четырех Евангелий не обретается на историко-литературном уровне… Вот так Евангелие из четырех частей знаменует конец всех наших попыток воссоздать жизнь исторического Иисуса [31].
Впрочем, возможно, что изначальная причина того, почему ко множественности Евангелий проявляли такую терпимость, кроется где-то еще, в обычаях ранних христиан, и следующая глава это покажет.
III. Библия и ее тексты
III. Библия и ее тексты
9. От Книг к Священному Писанию
9. От Книг к Священному Писанию
Соглашение о Еврейских Писаниях
Соглашение о Еврейских Писаниях
Иосиф Флавий, творивший в начале II века нашей эры, защищал иудейскую религию от нападок язычников, указывая на ограниченные пределы святых книг, принятых иудеями, и на авторитет, который те приписывали этим книгам:
…у нас не великое множество книг, которые не согласовывались бы между собой и противоречили друг другу, а только двадцать две, содержащие летопись всех событий нашей истории, и они по справедливости почитаются богодухновенными. Пять из них – книги Моисея, которые содержат законы и историческое предание от сотворения человека до смерти Моисея. Этот период времени составляет почти три тысячи лет. От смерти Моисея до царствования персидского царя Артаксеркса, преемника Ксеркса, жившие после Моисея пророки составили еще тринадцать книг с изложением событий. Остальные четыре книги содержат песнопения Богу и наставления людям в их повседневной жизни. От Артаксеркса и доныне также написано несколько книг, но они не столь же достоверны, как предыдущие, поскольку не существует строго установленной преемственности пророков[39] [1].